Время жить

Ayliten

Они ждали меня в начале марта - с таким расчетом, чтобы я успел вернуться ко второму испытанию.

Прочитав оба письма, я аккуратно сложил их и убрал в ящик стола. Откинулся на спинку кресла, задумавшись. Уезжать на целый месяц не хотелось. Казалось, будто бы стоит уехать - и хрупкие отношения, мистическим образом установившиеся между мной и Потером, попросту треснут. Или еще хуже - что за этот месяц что-нибудь случиться с Поттером, и он вновь окажется в Святом Мунго. Конечно, его спасут - Министерство Магии и Аврорат не могут

себе позволить остаться без героя, - но почему-то было очень важным находиться близко, когда Поттеру было плохо.

Но и родителей увидеть было обязательно нужно - и, более того, я действительно по ним соскучился.

В конце концов, для связи всегда есть совы. Жаль, конечно, что зачарованные зеркала не действуют на большие расстояния - было бы очень удобно взять одно из зеркал с собой и разговаривать с Поттером через сотни миль, как будто находясь в одной комнате.

Раздери меня мантикора. Нельзя, нельзя так зависеть от одного человека. Так не успеешь оглянуться - и вся жизнь окажется подчинена чужим интересам и прихотям.

Быстро, пока не передумал и не начал сомневаться, я сел писать письмо родителям - одно и для Нарциссы, и для Люциуса, - в котором говорил, что, конечно же, я обязательно приеду, может быть, не в первый день весны, но в самом начале марта, и дополнительно сообщу ближе к дате. Запечатав и отослав конверт, я составил еще одно письмо, на этот раз официальное - запрос в Министерство, разрешение на выезд и покупку одноразового портключа до Франции.

Оставалось только сообщить о своих планах Поттеру. Надеюсь, что попаду ему не под горячую руку - насколько я помню, сегодня он ездил по делам в Азкабан, и мало ли чего насмотрелся в стенах отвратительнейшей из тюрем, насквозь пропахшей страхом и смертью.

После работы Поттер обещал ко мне зайти - но часы показывали уже восемь, а он все не торопился, так что я отправился к нему сам.

Первым, кого я увидел, выйдя из камина в гостиной дома на площади Гриммо, был донельзя угрюмый домовик, протирающий стол. Увидев меня, он не пискнул и не испарился, как делали все нормальные, известные мне домовики, и даже не кинулся рассыпаться в комплиментах и почестях.

– Добрый вечер, мастер Драко, - только и сказал он, не отрываясь от своего занятия.

Сердце кольнуло дурное предчувствие.

– С твоим хозяином все в порядке?

– Да, мастер Драко, - смиренно отозвался Кричер, а затем забормотал: - Только хозяин вернулся мрачнее тучи, накричал на Кричера, потребовал виски и ушел в кабинет. И сидит там уже два часа, курит и пьет, а Кричеру приказал никого не приводить, как в прошлый раз, когда он побежал за лучшим другом хозяина.

Оставив домовика в одиночестве, я поднялся по лестнице и толкнул дверь кабинета.

– Я же сказал, Кричер - отъебись, - услышал я невежливую, резанувшую слух фразу - никогда еще при мне Поттер не матерился.

– В таком случае хорошо, что я не Кричер, - сказал

я, проходя внутрь.

Кабинет тонул в клубах сизого дыма - создавалось ощущение, будто здесь не курили, а жгли что-то очень чадящее. Поттер сидел в кресле с бокалом в одной руке и сигаретой в другой, и дымил, не переставая.

– Как тебе Азкабан?

Он ничего не ответил, но отвечать было и не нужно - все ясно читалось и в застывших зеленых глазах, выражение которых (пока еще) не стало жестким и непроницаемым, и в пепельнице, заваленной окурками, и в полупустой бутылке огневиски.

– Ты был на допросе, - заключил я, подходя к его креслу.
– Кто?

– Да какая разница… Один из Пожирателей, - голос у Поттера звучал абсолютно трезво.
– У него невосприимчивость к Веритасеруму. Принудительная легилименция… а-а, Мерлин, да кому я рассказываю. Да и не в этом дело.

При воспоминании о легилименции я поморщился. Но и это было не самым страшным. Господа авроры, раскалывая преступников, не гнушались никакими рычагами давления. Мне и моей семье еще нечеловечески повезло, Поттер вмешался вовремя, однако в Азкабане и аврорате я успел насмотреться на всякое.

А Поттер, тем временем, продолжал - глухо, монотонно:

– Я понимаю, жесткие меры нужны, без них никуда. Но… - он растерянно посмотрел на меня.
– Он же все рассказал. А они продолжали. Просто… из ненависти.

– Добро пожаловать в реальность, Поттер, - я наколдовал стакан и налил себе огневиски.
– Не отказался еще от идеи работать в аврорате?

Таким взглядом, наверное, одаривают умалишенных.

Поттер покачал головой.

– Когда я стану Главным Аврором, бессмысленной жестокости не будет, - жестко, как отрубил, сказал он, и от тона я невольно вздрогнул.

Вот как. «Когда», а не «если».

– Драко… - поморщился Поттер, когда я фамильярно сел на подлокотник его кресла и принялся расстегивать на будущем Главном Авроре рубашку.
– Давай не сейчас. У меня слишком много мыслей в голове.

– Вот поэтому, - я ухмыльнулся, - именно сейчас и надо.

На мою неприятную новость, сообщенную уже много позже, когда мы сидели на диване, сплетшись руками и ногами, Поттер отреагировал довольно спокойно. Хмыкнул, словно ничего и не произошло, и только так крепко стиснул меня в объятиях, что едва не затрещали ребра.

– Только пообещай, что вернешься, - тихо сказал он, перебирая мои волосы.

– Да куда я теперь от тебя денусь… - так же тихо ответил я.

* * *

Сегодня мы не планировали встречаться - у Поттера была куча дел в аврорате, я собирался закончить картину, - а потому я очень удивился, когда Вилла сообщила, что мистер Поттер ждет меня внизу.

Я оглядел себя - заляпанная одежда, пальцы в краске, - но переодеваться не стал. В конце концов, таким меня Поттер еще не видел, а говорят, что в сексе должно быть разнообразие.