Всадник на белом коне
Шрифт:
– Я, кажется, поняла, – медленно произнесла Алина. – Ты собираешься забраться внутрь этой штуки... Сумасшедший.
– Да, – ответил Фрэд. – Если мне так или иначе не светит долгая и счастливая жизнь, то что мешает распорядиться ей иначе, прихватив в преисподнюю своих обидчиков. Хочу испробовать «вариант Тобольского». Почему бы нет?
– Ты просто псих, тебе это известно? И вообще, почему ты уверен, что заразен в той же мере, что и ваш знаменитый Тобольский?
– А я и не уверен. Но попытаться стоит. Если распад темпор-объекта начнется раньше атаки «Зенита», то, возможно, удастся спасти Марс от катастрофы.
Алина долго молчала, а Фрэд не торопил. Решение и впрямь было нелегким. Что может быть сложнее выбора между возможной жизнью и гарантированной смертью?
– Выходит, мы с тобой в любом случае попросту сгинем, – голос девушки дрожал от волнения. – Либо внутри облачной горы, либо там, в пирамиде... если, конечно, вы с Итаном правы. Господи... как же это страшно, когда нет ни единого шанса... Как ни крути – всюду клин.
– Зато, выходит, и бояться нечего, – произнес Фрэд. – Так что же ты все-таки решила?
– Ты так красочно расписал абсолютную бесполезность возвращения, – наконец, сказала Алина, – что практически меня убедил. Пропади оно все пропадом, если по-другому не получается! Я с тобой, Фрэд Ньюман, черт бы побрал и тебя, и Итана, и меня впридачу! Очень хочется показать этим гадам, что не стоит зариться на чужое...
– Ты действительно так думаешь? – в голосе Фрэда прозвучало сомнение в искренности ее самопожертвования. Очень уж резкая произошла смена приоритетов: от безграничной заботы о собственном благополучии до отчаянного героизма сродни броску грудью на амбразуру...
– Нет... Если честно, то просто боюсь остаться одна. Ну, об этом ты знаешь.
– Отлично! – сказал Фрэд. – Можешь мне поверить, я люблю одиночество не больше твоего.
***
Покончив, наконец, с выяснением отношений, они с Алиной решительно тронулись в путь и долго ехали вдоль границы темпор-объекта, безуспешно всматриваясь в скудно освещаемые фонарями нагромождения белых кучевых облаков.
Ничего. Ни малейшего намека даже на самый крохотный разрыв в плотной абсолютно неприступной преграде.
Алина, выполняя данное обещание, притихла и больше не донимала напарника язвительными комментариями, за что он был ей крайне признателен. Видимо, всерьез опасалась весьма вероятного взрыва, грозящего абсолютно непредсказуемыми последствиями. Причем, самого негативного характера, в чем можно было даже не сомневаться. Фрэд уже полностью созрел для того, чтобы сполна обеспечить строптивую спутницу всевозможными неприятностями. Какими – еще предстояло придумать, если она все-таки рискнет. В общем, пусть только попробует...
А если ей и в самом деле попросту надоело? Возможно такое?.. Хм... Вообще-то, чего только не бывает. Правда, Фрэд в подобное абсолютно не верил. Он на собственном опыте успел убедиться, что в этом смысле потенциал у нашего прекрасного марсолога просто огромный. И если она не рискует задействовать его на всю катушку, значит, прекрасно понимает, чем подобные эксперименты могут закончиться...
«В любом случае, помалкивает, и это просто прекрасно, –
Облачная стена производила впечатление монолита. Правда, не каменного, а вязкого, словно кисель, подернутого у основания легчайшей белесой дымкой. Казалось, тронь рукой, и он тут же начнет дрожать самым тошнотворным образом. Отвратительное зрелище...
«Хм... легчайшей-то легчайшей, – думал Фрэд, разглядывая полупрозрачную вуаль, затянувшую нижнюю часть стены. – Но вот песчаные струи, проносящиеся у самой поверхности древнего ярданга, разогнать ее отчего-то не в состоянии...»
Отчет Тобольского неопровержимо свидетельствовал: нависшие над головой бледные комья, до крайности напоминавшие клочья старой свалявшейся ваты – не облака вовсе, не может здесь быть никаких облаков... Впрочем, вид наверняка обманчивый, вон они какие тяжелые и громоздкие. Не облака и не вата, нет... хотя издалека и очень похоже. Кажется, зачерпни ложкой, и потянутся следом липкие, утончающиеся прямо на глазах бледные нити... Застывший складками тягучий молочный кисель – куда более точный образ. А на самом деле всего лишь визуальное представление границы между двумя разнородными пространствами, а возможно, тремя и более... В голове не укладывалось, что разделяющая миры тонкая грань, оказывается, может быть вовсе даже не резкой, а вот такой... зыбкой... размытой... сочащейся полупрозрачным туманом...
Он с надеждой всматривался в проклятую вязкую преграду, словно насмехающуюся над жалкими потугами беспомощных чужаков внедриться в ее плоть. Ни единой не то что щели, а самого крохотного отверстия... Монолит. Густой кисельный монолит. Пудинг.
«Вот черт! – думал Фрэд, растерянно озираясь по сторонам. – Похоже, проклятые луноеды обосновались здесь настолько капитально, что и не подкопаешься. Возможно, где-то все же существует проход, но, если он окажется за сотни миль отсюда, то для нас все равно что и нет его вовсе. Черт знает, что такое!..»
Все более настойчиво возвращалась мысль, будто подходящее для дерзкой операции время безвозвратно упущено, и любой путь внутрь массива, даже если когда-то существовал, успел полностью затянуться. Блицкриг против коварных луноедов грозил обернуться полным провалом.
Лучи передних фар выхватили из темноты невысокий скалистый гребень. Фрэд остановил квадроцикл, поджидая Алину.
– Граница ярданга, – сказал он, когда идущая следом машина затормозила рядом.
– Вижу. А прохода как не было, так и нет. Похоже, местные луноеды никак не вписываются в твою теорию. Может, все-таки вернемся?
– Ничего это не значит. Одно из двух: либо мы опоздали, и ведущие в глубь объекта пути полностью перекрыты, либо... Либо мы их попросту до сих пор не нашли. Сама понимаешь, темпор-объект чересчур велик, а осмотреть удалось лишь самую малую его часть. Можно сказать, микроскопическую. Первый вариант представляется абсолютно безнадежным, а я все-таки предпочитаю верить в лучшее.
– Это что ты называешь лучшим? – хмыкнула Алина. – Бесславную гибель внутри не пойми чего?
– Почему же бесславную? Как насчет спасения человечества от нашествия инопланетных захватчиков? Ну, или не всего человечества... но уж твоего родного Марса определенно. Назови мне более благородную миссию.