Всадник Ветра
Шрифт:
И вот как-то оно в целом…
Ни одна девочка в классе не подошла и не предложила с ней дружить. На перемене все говорили о совсем непонятных вещах, например, о всяком таком, что шло по телевизору. У Меланиппы дома телевизора не было: родители его не одобряли. Правда, телефон они ей купили к шестому классу, чтобы могла позвонить домой из школы, но Мила пока даже не знала, как пользоваться приложениями. Мальчишки слишком много орали и многие ругались матом — в их деревенской школе о таком и подумать было немыслимо! Родителей бы сразу вызвали, чтобы они прямо
В школе нужно было сидеть с утра и, такое ощущение, почти до вечера, на перемене даже по двору не погуляешь! То есть можно погулять, но двор бетонный, всего несколько клумб. Нет любимой лавочки под вишнями, где так хорошо было поменяться «секретиками» с подружками. И домой на обед не зайдешь, жди, пока уроки окончатся и отвезут на автобусе!
А главное, никто ничего не понимает. Меланиппе было бы сложно объяснить, что «ничего». Просто она знала: в деревне ребята понимали, а там — нет. И еще когда она начинала отвечать на уроке, ее никогда не дослушивали до конца! Просто говорили «садись, знаешь». Или «нет, не так, кто может поправить»? Так что Меланиппа в итоге поняла, что совсем-совсем не может даже слова произнести! И даже ручка писать не хотела!
— Ми-и-ла! Ну Мила же!
Мила оторвалась от собаки, вытерла глаза и села прямо. Ее дергал за рукав Паша, младший братишка.
— Что, масик?
— Я не масик, я мальчик! — серьезно сказал Паша. — Давай играть в лошадки?
— Ну давай! — воскликнула Мила. — Садись мне на спину!
— Нет, я буду лошадкой! — помотал головой Паша. — Дай подкову?
— Какую подкову?
— Прабушкину! — и он указал пальчиком на стену, где висела фамильная реликвия.
На самом деле та, легендарная первая Меланиппа, приходилась Миле пра-пра-прабабушкой. С маминой стороны, не с папиной. Там по женской линии всех старших дочерей называли Меланиппами; вот и маму тоже так звали. Папа называл жену Ланой, а дочку — Милой.
Та, первая Меланиппа была наездницей, объездчицей лошадей, а одно время знаменитой циркачкой. От нее осталась особая, счастливая подкова и портрет: жгучая брюнетка в красном платье верхом на гнедой лошади.
Миле сейчас та пра-пра-прабабушка казалась милее всей прочей родни уже потому, что не была учительницей!
— А давай сниму, — сказала Мила, окончательно вытирая глаза. — Почему нет?
Чтобы дотянуться до подковы, пришлось приставить к стене кресло. Опасно балансируя на его спинке, Мила подцепила подкову пальцами. Первый раз с рождения!
И тут же поняла, что коснулась предмета-компаньона.
Решение она приняла мгновенно, кажется, помимо рассудка: «Если я стану девочкой-волшебницей, мне никогда больше не придется ходить в школу!»
И тут же в нее хлынула магия…
* * *
— Бедная ты бедная! — Левкиппа приобняла Меланиппу за плечи. — Но ты ведь нормально общаешься с другими детьми-волшебниками? И с нами тоже?
— Вовсе не бедная, — улыбнулась Меланиппа. — Я ведь встретила
— А хочешь, прилетим как-нибудь в детский сад к твоему Паше? — вдруг предложила Агриппина. — На Новый Год поздравить? Конфет подарим, все такое.
— Ой, точно! Ты здорово придумала! — Меланиппа заулыбалась еще шире. — Ему сейчас три годика, как раз первый утренник в костюмах будут устраивать! Пока они совсем маленькие, такого не делают.
У меня от этой улыбки испортилось настроение, но я попытался этого не показать.
— Слушайте, я сейчас сообразила, — Агриппина обвела девчонок веселым взглядом. — Получается, у нас у всех есть младшие братья?
— Мой как раз противный, — скорчила физиономию Ксюша. — Ужасно избалованный, родаки ему во всем потакали! Жутко рада, что я могу с ним больше не возиться!
— У меня младшего брата нет, — покачала головой Ксантиппа. — Я единственный ребенок.
— А у тебя, Кирилл? — спросила Левкиппа.
— Я тоже в семье один, — сказал я. И подумал: «И слава богу, а то бы Пантелеймон этого гипотетического младшего вообще бы заабьюзил…»
Но почему-то вдруг стало жаль.
Глава 10
— Нет, я все, конечно, понимаю, — несколько недовольным тоном произнесла Ксения. — У Сапсанов было классно, и фоточки мы сделали хоть куда! Но зачем нам, девочка-волшебницам, тренироваться с огнестрелом?
Она обвела всех нас таким взглядом, как будто приглашала с ней поспорить, и с вызовом закончила:
— Вы знаете, я не лентяйка, от тренировок не откашиваю! Но это, по-моему, просто пустая трата времени. Лучше еще на патрулирование слетать. Даже в метель, Творец с ней!
— Действительно, — неожиданно поддержала ее Ксантиппа. — У перестрелки своя тактика, у боя с чудовищем своя. Зачем нам нужна первая? Только дурные привычки подхватим.
— Конечно, тактики разные, — не стал я спорить с очевидным, — но в том-то и дело, что ситуации тоже могут быть разные! И чудовища, случается, встречаются очень нестандартные. Я тут недавно столкнулся с Черноцветом, который выбрасывал стрекала в три раза дальше, чем, как считается, он может. А помните монстра Пастехвата, который на меня внезапно выскочил? Такой вообще раз в сто лет появляется. Нужно не полагаться на готовые наработки, а расширять свой арсенал.
— Я согласна с Кириллом, — кивнула Агриппина. — Все какое-то разнообразие. А если кто-то боится, что будет плохо выглядеть в шлеме, то можете его не надевать.
— Правда? — Ксения явно повеселела.
Че, реально в этом была проблема?!
— Правда, — сказала Агриппина. — Шлемы ведь нужны в основном, чтобы защититься от осколка или шальной пули. В воздушном бою его полезность явно ниже, а на голову давит. Так, Кир?
Я только и мог, что кивнуть. Ух как она шустро ловит тактику.