Всадник Ветра
Шрифт:
— Ну вот, а теперь можете встретиться с представителем Службы, — сказал врач. — Он по-прежнему ждет в коридоре. Здесь будете разговаривать?
— Да нет, сам выйду, — покачал я головой. — Что я буду у вас палату интенсивной терапии зря занимать?
— И то верно, — кивнул врач. — Знаете что? Давайте я вас тогда для разговора в нашу ординаторскую провожу.
Похоже, его раздражение улеглось. Или мне с самого начала показалось.
В коридоре представитель Службы ждал меня не один — Афина Ураганова тоже сидела в одном из кресел, кажется,
— Кир!
— Как видишь, я уже в полном порядке, — я покрутился перед ней. — Было бы, из-за чего переживать!
— Точно-точно? — подозрительно спросила мама. — И если я тебя обниму, из тебя кровь не потечет?
— Ну, это с какой силой сдавишь, — фыркнул я.
Мама обняла меня так, будто я был сделан из хрусталя. Как в раннем детстве, когда я болел с температурой. Наше проявление чувств было прервано легким покашливанием. Тогда я отпустил маму (разумеется, я тоже обнял ее в ответ, и крепче, чем она меня!) и поглядел на службиста.
Нормальный такой мужик, вовсе не «неприметный кгб-шник», скорее, наоборот: симпатичное располагающее лицо, мог бы играть положительных полицейских в кино.
— Корсаков Никодим Матвеевич, — он протянул мне руку, и я без колебаний ее пожал. — Я ваш и Афины Аполлоновны куратор от Службы. До сих пор мы не были знакомы, но, кажется, пришло время пообщаться.
— Да, — сказал я, — у меня к вам много вопросов. Меня обещали в ординаторскую проводить…
— Вы идите, — сказала мама неожиданно, — а у меня дела.
— В смысле? — не понял я.
— В прямом, — ответила мама. — Если ты сейчас будешь с Никодимом Матвеевичем говорить о чем-то важном, то у меня уровня допуска нет. А если о неважном, то я спать хочу, — она очень правдоподобно зевнула.
По моему скромному мнению, ей больше помогла усталость, чем актерский талант.
— Почему моему связному не дали допуск? — я холодно поглядел на куратора.
— Потому что я не хочу, — тут же вмешалась Афина, закатив глаза. — Кир, ну сам подумай! Я и так твой связной и работник АЭС. Нужно мне еще в международную политику лезть? Или в магические тайны?
Ого, то есть будут и магические тайны?
Хотя… Что-то мне этот отказ матери выглядит подозрительным, как будто ей заранее настойчиво посоветовали «не лезть». И, скорее всего, опять по той же набившей оскомину причине, что, мол, если я начну чересчур на нее полагаться, то может сработать гиас. Вряд ли, я все-таки не воспринимаю себя ребенком — и никогда, с тех пор, как вернулась память, не воспринимал. Но Службе и самой Афине этого знать неоткуда.
Ладно, не хочет слышать секретную информацию, не надо. Если я сочту нужным что-то ей рассказать, я так и сделаю, невзирая ни на какие уровни допуска. Потому что могу, вот почему.
В общем, мы попрощались с мамой, после чего я направился за службистом Корсаковым и врачом в ординаторскую.
Ординаторская больше всего напоминала комнату в общаге, только с одним диванчиком вместо
Мы расположились на продавленных мягких стульях за круглым столом, но не напротив друг друга, а рядом, — так, чтобы на стол можно было опереться локтями. Эту диспозицию для разговора выбирал службист, и я оценил, как он стратегически посадил нас на таком расстоянии друг от друга, что наши глаза оказались на одном уровне. То есть не мне не надо было голову задирать, не ему — смотреть сверху вниз.
— Итак, Кирилл, еще раз — приятно с вами познакомиться, — улыбнулся Корсаков. — С вашей матерью мы уже несколько раз беседовали, а с вами как-то не сложилось… Позвольте мне для начала выразить вам глубочайшую признательность! Пока вы был в отключке, поступили предварительные результаты расследования. Согласно отчету, ваши действия полностью соответствовали обстановке и оказались решающими. Командир дежурной группы спецназа выражает вам благодарность за спасение жизней его людей. Кроме того, благодаря вам удалось не допустить жертв и среди заложников.
— Мне нужно было взять живым этого мужика с ноутбуком, — покачал я головой. — Было бы, кого допросить.
— Не нужно, — неожиданно резко произнес Корсаков. — Его личность уже установлена, контакты и биография взяты в разработки. Поэтому причины его поступка тоже скоро станут известны. А счет действительно шел на секунды. Я не специалист, но, насколько я понял из отчета, ему оставалось ввести буквально одну или две команды, и процесс форсированного вывода реактора в аварийный режим было не остановить.
От этих слов у меня что-то разжалось внутри. Я, в принципе, и так не сомневался, что не зря все это сделал. Но приятно было слышать подтверждение своей правоты.
Корсаков, между тем, продолжал:
— Так что вы все сделали правильно, это я вам как бывший полицейский говорю. Если же вам кажется, что вам не хватает профессионализма… — тут Никодим Матвеевич чуть развел руками. — Нет предела совершенству. Капитан Теримов — это командир группы спецназа — заодно просил меня передать, что они приглашают вас в гости. Думаю, и потренировать вас не откажутся.
— Все это очень приятно слышать, — сказал я чистую правду. — Но я сделал то, что считал необходимым, вот и все.
— Естественно, — кивнул Корсаков. — Но имейте в виду, что руководство АЭС хотело направить в Магистериум прошение о том, чтобы представить вас к государственной награде. Юристы их отговорили.Детям-волшебникам традиционно государственные награды не вручаются. Считается, что вы и так все герои.
Да? А жаль. Титул рыцаря хорошо звучал бы вместе с моим новым именем. Рыцарь Всадник Ветра! (Шучу. Ужасно звучало бы. Хорошо, что мне он и не светит.)