Всадник Ветра
Шрифт:
…Этого он мог бы и не говорить, это я и сам знаю.
— Мы в одностороннем порядке обязались не применять его, — сказал Аркадий. — Но наши заклятые друзья знают, что оно у нас есть. И поэтому они не рискнут открыто пытаться отобрать у нас территорию или другие ресурсы. А вот магия — совсем другое дело. Магия — последний ресурс, который в нашем сегодняшнем мире пока не поделен и не имеет хозяев. Кто опередит соседей в магической гонке, тот и станет лидером.
— Как можно победить в этой гонке, пока никому не удалось инициировать рабочего мага? Не считая тебя.
— Меня действительно можно не считать, — Аркадий плавно повел рукой: видимо, это должно было означать взмах. — Эта маленькая
— Те, кого пропустило Проклятье? — уточнил я.
— Именно. Оно ведь отбраковывает довольно много одаренных. Для начала, всех магов земли — да, они достоверно существовали в более раннюю эпоху, но, видно, эту стихию признали беспереспективной для воздушного боя. Во-вторых, всех тех, кто не подходит по морально-волевым качествам. В-третьих, тех, у кого рано началось половое созревание — скажем, лет в десять или в восемь. В-четвертых, даже из оставшихся Проклятье инициирует далеко не всех, а лишь поддерживает заданное количество «рабочих» детей-волшебников. К счастью, пока нет способа искать магически одаренных детей или взрослых. Физиологических или генетических отличий мы пока не нашли, обычный скрининг таких как ты или я не обнаруживает.
«Ну ясное дело, — подумал я, — а то бы моих родителей еще школьный врач предупредила бы!»
Аркадий, между тем, продолжал:
— Но исследования ведутся, и, надо полагать, рано или поздно кто-то такой способ найдет. А дальше подобрать ключ к инициации — лишь вопрос времени.
Я кивнул.
— Ясно. Как я и думал, отсидеться не выйдет. Раз пошла такая пьянка, я не могу стоять в стороне. И Проклятье мне не запретит. Речь, блин, идет о выживании человечества!
— Рад, что ты это понимаешь, — предельно серьезно произнес главный аналитик Службы. — И согласен с твоей оценкой: в этой ситуации протоколы Проклятья присвоят более высокий приоритет выживанию вида, нежели помощи конкретному государству. Я так понимаю, ты хочешь и готов сотрудничать с официальными структурами Ордена?
— Еще как, — сказал я мрачно. — В любых объемах, в которых Орден готов сотрудничать со мной.
— Я бы на твоем месте так не говорил, — Аркадий снова чуть улыбнулся. — Ведь выжмут досуха.
— Плевать.
— А что ты сам хочешь получить от этого? — Аркадий поглядел на меня неожиданно пронзительно: не из-под полуприкрытых век, а внимательно и грозно. — Каковы твои личные мотивы?
— Польза человечеству — недостаточный мотив?
— Уж извини, нет. За высокой и похвальной абстракцией должно стоять нечто более конкретное.
— Что ж, изволь конкретное. Тебя настолько бесило быть игрушкой Проклятья, что ты аж сердце себе вырвал. Меня — бесит не меньше. Бесит за то, что оно сделало несчастной мою мать. И даже отец… Мы с ним никогда не ладили, но даже его переехало!
Хотя ему-то встряска пошла чуть ли не на пользу, но я не буду этого говорить вслух.
— А другие? — продолжал я. — Я тут встретил девочку, которая… — тут я осекся. Марина просила не раскрывать никому ее тайну, значит, и Аркадию о ней знать не нужно. — В общем, — я неуклюже закруглился, — это нельзя так оставлять!
Я-то знаю цену хорошим родителям. Да, не все семьи стоят того, чтобы их сохранять. Рина вот рада была бросить свою. А Марина, которая Песня Моря, девочка-в-школьной-форме — идет на любые ухищрения, лишь бы хоть на месяц, хоть на день отсрочить расставание. Есть и куча промежуточных вариантов. А наши предки целый Орден создали, чтобы только помочь своим детям! Разве такие усилия не должны в итоге привести
Афина Ураганова не зря подарила своему сыну Кириллу столько любви. Это заслуживает того, чтобы вернуть ее с лихвой.
Видимо, на сей раз Аркадий прочел в моем лице достаточно искренности, потому что он удовлетворенно кивнул.
— Достойная причина. Ну что ж. Тогда тебе передадут новый коммуникатор — его уже подготовили. Там будет не только кнопка связи с дежурным оператором, но и кнопка связи лично со мной. Точнее, с моим секретарем. Секретарь уже проинструктирован соединять тебя немедленно, если только я не лежу на операционном столе. В свою очередь я иногда буду звонить и предлагать тебе задачи, связанные с нашей текущей ситуацией. «Задачи» не в смысле «приказы», а в смысле — проблемы, которые ты будешь волен выбирать, решать или не решать, и как решать. Иные варианты Проклятье может расценить как принуждение тебя к работе, со всеми вытекающими. Но не скрою: твоя помощь может оказаться критически важной.
И окажется. Я об этом позабочусь.
Глава 4
Все-таки у меня выдалось несколько часов свободных, чтобы посмотреть достопримечательности: заночевал я в Лиманионе. Утром меня пообещали подкинуть на самолете прямо до пещеры (точнее, до Ладьи, координаты пещеры я пилотам сказать не мог, потому что сам не знал), это было бы куда быстрее, чем лететь самому. Так что я ненадолго переквалифицировался в туриста.
Помнится, совсем недавно переживал, что не хожу никуда без глефы и не похож на обычного человека? Вот, пожалуйста, снова имел возможность почувствовать себя школьником. Гулял по историческому центру, особо не выделяясь — в столице мой плащ поверх свитера воспринимался в рамках погоды. Глефу оставил в госпитале, прямо у Веселова в палате: тот, едва заметно сардонически улыбаясь, заверил, что она ему ничуть не помешает. Вход в государственные музеи для детей в будние дни свободный, так что попросвещался.
В своей первой жизни я завсегдатаем музеев не был, так, ходил в давние и почти забытые школьные годы, да немного с бывшей женой. Забавно, уже и не верится, что у меня всерьез была бывшая жена, и я всерьез переживал из-за развода — детали прошлой жизни сильно подернулись паутиной в памяти. Прочитанные там книги и просмотренные фильмы вспоминались куда ярче, чем собственная биография.
Но что все-таки бросилось мне в глаза, помимо отсутствия горных пейзажей среди картин: никакого тебе «романтического начала». В смысле, демонов, байронического настроя вьюношей со взором горящим и женщин-вамп на полотнах и в виде статуй. Классическое искусство довольно четко распадалось на сельскохозяйственную идиллию (колосящаяся рожь, голубое небо, румяные детки кормят свинок — почти советский соцреализм, только палитра стилей побогаче) и пышные батальные и исторические полотна, включая многочисленные битвы с хищниками Междумирья. Последние в моем прежнем мире были бы нишевыми иллюстрациями в жанре фэнтези или, скажем, 4K-артом — а здесь вполне себе вписывались в рамки академической живописи.
Современное искусство экспериментировало со всяким импрессионизмом и прочим «художник так видит», но куда адекватнее, чем в моем прошлом мире. Никаких тебе прибитых к стене бананов. Никогда прежде я внимания не обращал, а тут задумался: это везде так, или только в Ордене вкусы не улетели в изврат из-за постоянного давления внешней угрозы — опасность, как известно, здорово прочищает мозги? Или дело не во вкусах, а в том, что нет искусствоведческой мафии, которая в моем первом мире это «современное искусство» и создало?