Все, что дозволено небесами
Шрифт:
– Мне нравится твоя честность, но не нравится, что ты считаешь, что она должна быть вознаграждена.
– Я так считаю?
– Конечно. Разве ты не надеешься, что рано или поздно я пересмотрю свое отношение к происходящему, скажу себе «как бы то ни было, она поступила благородно, призналась, хотя могла промолчать» и удовлетворю твое желание.
– Наше обоюдное желание, – поправила Дина.
– Пусть так.
– Надеюсь, конечно. А ты на моем месте не надеялся бы?
– Мне трудно
Они немного помолчали, разглядывая друг друга, как незнакомцы, случайно столкнувшиеся посреди улицы.
– Завидую твоей подруге. Как ей удалось добиться от тебя взаимности? Ты был свободен в то время?
– Давай сменим тему.
Прикусив губу, Дина отвернулась, минуту смотрела на море, потом застегнула рубашку и решительно двинулась в обратную сторону, к роще, где они оставили этюдник и рюкзак. Герман шел за ней.
Перед картиной оба остановились и, не сговариваясь, соприкоснулись руками. Как сообщники.
– Ты еще будешь работать над ним или он уже готов? – спросила Дина, глядя на портрет, а не на художника.
– К завтрашнему дню будет готов.
– Я смогу его увидеть? После того, как ты закончишь.
– Само собой.
– Где?
Он чуть помедлил.
– Я принесу его тебе в гостиницу.
– Принесешь? – Брови Дины поползли вверх. – Но…
– Есть возражения?
– Нет, но я хочу спросить. Что ты собираешься с ним делать дальше? Поставишь в уголок, накрыв газеткой? Ведь если ты повесишь его на стену, твоей подруге это вряд ли понравится.
– Вообще я собирался подарить его тебе.
– Мне? – ошеломленно пробормотала Дина. – О-о-о!.. На это я и надеяться не смела.
– Видишь оно как. Иногда происходят вещи, на которые даже не надеешься.
С этими словами Герман наклонился и поцеловал ее еще раз. Полноценным любовным поцелуем.
– Это обещание? – шепотом спросила Дина, когда вновь обрела способность говорить.
– Запомни, наживка: обещание – это то, что начинается со слова «обещаю». Все остальное – не обещание.
– Какой ты жестокий! Мог бы соврать.
– Зачем?
В кармане у него закурлыкал смартфон.
– Ага, – пробормотал Герман, взглянув на экран. – Меня уже разыскивают.
– Твоя подруга?
– Мое руководство. – Он коснулся пальцем экрана и поднес смартфон к уху. – Да, Борис Петрович. Буду через полчаса. Готово, конечно. Нет, я с ним не согласен. Обсудим при встрече.
Он убрал смартфон обратно в карман и посмотрел на Дину.
– Все понятно, – улыбнулась она непринужденной, чересчур непринужденной, улыбкой. – Сеанс окончен.
– Мне, как всякому порядочному человеку, нужно зарабатывать на жизнь.
– Смеешься!
– Вовсе нет.
Больше
– Я слышала, твой друг очень богат.
– Он унаследовал состояние и бизнес своего отца. Но это не значит, что все остальные члены нашего славного семейства могут сидеть на его шее, свесив ножки.
– С такими деньгами он мог бы жить в Москве или вообще в Европе. Но живет здесь. Почему?
– Потому что здесь живу я.
– Это так важно для него? Жить рядом с тобой, вместе с тобой.
– Да, – просто ответил Герман. – И для него, и для меня.
– А рыжеволосая красотка? Жена твоего друга. Ей тоже нравится жить в такой глуши? На краю света.
– Ей нравится жить там, где живет Леонид.
– Как романтично!
Герман искоса посмотрел на нее.
– Ты находишь?
– Угу. – На ходу она сорвала растущую у обочины высокую травинку, прикусила зубами. – И завидую. На самом деле просто завидую. А ты почему живешь именно здесь? Как ты вообще оказался на Соловках? Ведь ты не местный, это очевидно.
– Четыре года назад я привез на ферму доктора Шадрина одного парня в ломке, ну и… задержался на некоторое время. Потом уехал. А год назад приехал опять.
– Ферма доктора Шадрина – это клиника для бывших наркоманов на севере острова?
– Вроде того.
– Что же заставило тебя вернуться? Год назад.
– Привез другого парня в ломке, – ответил он после паузы.
– И это был…
– Леонид.
– А тот прежний парень куда подевался?
– Он умер.
– Ох… Извини.
– Он умер тогда же, на ферме. Можно сказать, у Аркадия на руках. Аркадий до сих пор мне этого не простил.
– Чего «этого»? – подавлено спросила Дина.
Оба невольно замедлили шаг.
– Я привез человека, которого он не смог спасти. – Худое лицо Германа с тонкими резкими чертами казалось лицом короля лесных эльфов в зеленоватой тени деревьев. – Только и всего.
– Но разве ты виноват?
– Не думаю, что он рассуждал в таком ключе: виноват, не виноват… Наше знакомство состоялось при дерьмовых обстоятельствах, и это первое впечатление застряло у него в мозгу.
Они шли молча до тех пор, пока впереди не показались первые деревянные дома, стоящие на улице Ивана Сивко.
– И все же. После того, как Леонид выздоровел, почему вы остались на острове?
Герман поправил ремень этюдника, висящего на левом плече. На его выразительном лице появилась легкая гримаска.