Все цвета любви
Шрифт:
— Если бы не ты, мы с Диего не встретились бы, — с теплотой сказала Фрида.
— Так выпьем же за это! — провозгласил Ривера, поднимая бокал.
Когда Тина отошла к другим гостям, он прошептал:
— Ты не совсем права. Мы в любом случае встретились бы — не у Тины, так где-нибудь еще. Потому что мы рождены друг для друга. — Он подарил молодой жене взгляд, полный нежности, и привлек ее к себе на колени.
Фрида прижалась к нему. Как же так получилось, что она чувствует себя настолько спокойно, когда он рядом? От мысли, что с этого момента они будут неразлучны до гробовой доски и она станет полноправной частью жизни
— Теперь ты жена гения, — отвлек ее от волнующих мыслей подошедший Мигель.
— О, Чон Ли, тогда и мне придется стать гением, — ответила она, а затем с улыбкой добавила: — Но сначала я распробую, каково быть женой. Пойдем, выпей со мной. Сегодня начало моей новой жизни.
В мгновение ока закрутилось веселье. Гости ели, пили, пели и танцевали. Кристина пришла с мужем. Тот был не в настроении и запрещал жене плясать с Альфаро Сикейросом [15] . Как и Диего, тот был великим мексиканским художником-монументалистом. И тоже являлся членом партии.
15
Хосе Давид Альфаро Сикейрос (1896–1974) — мексиканский художник. Активный участник коммунистического движения.
— Что это с Сикейросом? — Рядом с Фридой и мужем Кристины внезапно появилась Тина. — Кто его пригласил? Неужели он танцует? Что за женщина смогла хоть на время снять бремя политической ответственности с его плеч?
Фрида усмехнулась. Сикейрос любил строить из себя угрюмого солдата партии, который пожертвовал радостями жизни ради работы. Но сейчас он вовсю отплясывал с Кристиной, и от угрюмости не осталось и следа. Заметив, как у Пабло сжались кулаки, Фрида подавила смешок. Пабло оказался ревнивцем; между ним и Кристиной часто вспыхивали ссоры. «Ужасный брак, — подумала Фрида. — Мой точно будет лучше».
— Итак, где молодожены? Я хочу их сфотографировать! — крикнул один из гостей, многообещающий фотограф Мануэль Альварес Браво. — Ну-ка, выстройтесь в линию!
Разгоряченной танцем Фриде потребовалось время, чтобы отреагировать. Музыка поглотила ее целиком, как это бывало в старые добрые времена до аварии. Ее глаза устремились к большому зеркалу, висевшему на боковой стене в столовой. Как там цветы, держатся в прическе? Рука взметнулась к волосам и замерла на полдороге: в зеркале ее не было, там отражался только Диего, а она скрывалась за его огромной спиной.
— Фрида, тебя даже не видно. Лучше встань рядом с Диего, — засмеялся Мануэль.
Но она замерла, уставившись в зеркало, будто вросла в пол.
Мануэль нетерпеливо шагнул навстречу и вытащил Фриду из-за спины Диего, который так и не сообразил, в чем дело.
— Вот так будет лучше. А то что это за фотография без невесты. Или подождите, давайте сделаем по-другому: ты сядешь в кресло,
— Минуточку, — остановил его Ривера. Он опустился на колени перед Фридой, обхватил ее лицо ладонями и нежно поцеловал. — Вот теперь можно сделать эту чертову фотографию.
Фрида взглянула ему в глаза и прочла в них бесконечную любовь. Тревога, вызванная мимолетными сомнениями, тут же исчезла.
Диего положил руку ей на спину, а Фрида выпрямилась и задрала подбородок. Затем она закинула левую ногу на правую и умелым движением одернула юбку, чтобы спрятать высохшую ногу. И улыбнулась.
Мануэль нажал на вспышку.
— Большое спасибо! — воскликнул он.
— Минуточку, пожалуйста, не меняйте позу, — послышался новый голос. — Отличный кадр. Я сфотографирую вас для «Ла пренса». — Репортер издания возник перед ними и тоже щелкнул фотоаппаратом.
— Газета прислала журналиста? — прошептала Фрида Диего.
Тот отмахнулся:
— Да плевать, что они там напишут. — И крикнул, обращаясь к гостям: — Давайте поднимем тост!
Кто-то протянул ему стакан. Ривера поднял Фриду со стула и впился страстным поцелуем ей в губы. Все присутствующие зааплодировали.
Потом они разрезали свадебный торт — трехэтажный, политый шоколадом и украшенный белыми голубями и парой молодоженов из глазури. Диего отделял большие куски и передавал их гостям.
— Этот торт очень похож на тот, который мы с Лениным заказали в кафе в Москве. Не успели мы его съесть, как началась перестрелка.
Ответом ему был взрыв хохота.
— Расскажи нам эту историю! — попросил кто-то.
Ривера мигом завладел вниманием гостей. Все знали, что его история от начала до конца выдумана, и все же слушали раскрыв рты.
Внезапно раздался суровый женский голос:
— Я тоже хочу кусок торта. В конце концов, это свадьба моего бывшего.
Разговоры смолкли, и все расступились, давая пройти Лупе Марин. Она большими шагами прошествовала сквозь толпу и остановилась перед Диего и Фридой, требовательно протянув им тарелку.
«Боже мой, да она пьяна! Пьяна, но прекрасна», — подумала Фрида, глядя на тело Лупе, источающее сладострастие, на ее чувственные движения, соблазнительную походку и полные губы.
Лупе, почувствовав на себе взгляд Фриды, с ненавистью уставилась на нее.
— Вы только посмотрите на это чучело! Как мог Диего променять меня на эту жердь? Вы хоть раз видели мои ноги? — Она задрала юбки. — Вот это ноги. А что у тебя под юбкой, новая женушка? — Она попыталась броситься на соперницу, но Мануэль и Кристина перехватили ее.
Фрида нашла взглядом Диего, но тот, похоже, и не думал вмешиваться. Напротив, он хохотал во всю глотку, а потом схватил большой бокал текилы, опорожнил его и налил новый. Час спустя он был настолько пьян, что отправился в спальню и рухнул на кровать.
Первую брачную ночь Фрида провела в одиночестве. О сне не могло быть и речи. В голове крутились события прошедшего вечера. Вернулось прежнее ощущение беспомощности, которое она испытала, когда стала невидимой за спиной Диего. После полиомиелита, когда одна нога у нее стала тоньше другой, дети игнорировали ее. И тогда девочка решила компенсировать болезнь храбростью. Позже, когда ей было 15–16 лет, на официальных семейных фотографиях она часто красовалась в мужском костюме с зачесанными назад волосами, как у отца.