Все цвета любви
Шрифт:
— Во всяком случае, не так хорошо, как Лупе… — Диего протянул руку к одной из булочек с корицеи, но Фрида его опередила: блюдо с булочками также от правилось в мусорное ведро.
— Фрида! Если бы я знал, что это расстроит тебя… Я и представить не мог, что ты так разозлишься. — Ривера посмотрел на нее с удивлением, но она ничего не ответила. Лишь хватала со стола одну тарелку за другой и швыряла их в мусор. Покончив с посудой, она повернулась к мужу, угрожающе сдвинула густые брови и заявила:
— Значит, я научусь готовить.
И Фрида не шутила. Живя в Койоакане, она отлынивала от домашних
— Моя еда слишком хороша, чтобы ее выбрасывать, — заявила Лупе. Но при этом у нее в глазах заплясали веселые чертики.
Фрида заметила это и поняла, что гораздо больше похожа на прежнюю жену Диего, чем ей казалось. Лупе тоже была сильной женщиной, и они обе любили одного мужчину.
— Можешь научить меня готовить? — прямо спросила Фрида.
— Заходи, обсудим, — предложила Лупе.
— И ты не будешь набрасываться на меня или оскорблять?
— Нет, разве что ты не вымоешь за собой кастрюли как следует.
— Почему ты согласилась мне помочь? — поинтересовалась Фрида, после того как они проболтали битый час и выяснили, что у них много общего.
— Диего — отец моих дочерей. И он выдающийся художник. Я знаю, что он хорошо работает, лишь когда хорошо поест. Особенно моле. Тебе придется научиться его готовить, ведь Диего жить без него не может. Кроме того… — Она повернулась к Фриде и подняла поварешку на манер учительской указки: — Путь к сердцу мужчины лежит через желудок.
Лупе нравилась Фриде все больше и больше. Достоинство, с которым она держалась в этой непростой ситуации, вызывало уважение. И конечно, ей было нелегко жить в одном доме с бывшим мужем.
— Так ты научишь меня готовить? — наконец спросила Фрида.
Лупе кивнула.
— Мы, женщины, должны держаться вместе, да?
В первый день они занялись приготовлением моле. Усевшись за стол, Фрида резала лук и чеснок. Пять сортов чили, предварительно обжаренные, дымились на сковородке передней, распространяя пряные запахи.
— Самое главное — взять хороший шоколад, растопить его на очень медленном огне и варить, постоянно помешивая. Только так соус получится густым и вкусным, — учила Лупе, стоя у плиты и мешая в большой кастрюле горький шоколад, от которого по кухне тянулся плотный дурманящий аромат. — Лук нужно резать мельче, иначе Диего не понравится, — предупредила она, бросив мимолетный взгляд на разделочную доску.
Издав протяжный стон, Фрида продолжила шинковать лук. Ее еще ожидали головки чеснока. Позже все эти ингредиенты должны были отправиться в соус. При желании туда добавляли молотые орехи, корицу, анис, изюм и много чего еще: у каждой мексиканки был свой рецепт. Моле подавали с курицей, с рисом или на лепешках, и Диего готов был отдать за него душу.
Первая порция моле отправилась в мусор, потому что Фрида сожгла шоколад. Пришлось начинать все сначала. На чистку кастрюли у них ушло почти полчаса.
— Тебе
Фрида кивнула. Диего отличался феноменальной работоспособностью. Она никак не могла взять в толк, как ему удается разрисовывать такие гигантские стены. Ривера сутра до ночи торчал на лесах и так уставал, что иногда валился спать прямо там. Фрида уже начала беспокоиться о его здоровье. И понимала, что для поддержания сил ему необходимо по меньшей мере хорошо питаться.
— Значит, ты принесешь ему обед… — продолжила Лупе. — И укрась корзину: ему понравится.
— Зачем ты мне все это рассказываешь? — удивилась Фрида.
— Я же сказала тебе: хочу, чтобы у него все было хорошо, — проворчала Лупе.
Она вернулась к плите, а Фрида стала наблюдать за ней. Кожа у Лупе была смуглой, глаза почти черными, а слегка приоткрытые губы придавали облику необыкновенную живость. Фрида знала, чем предыдущая жена привлекла Диего: статью, чувственностью, расслабленностью движений, непосредственностью, в которой было что-то крестьянское.
«Я могу любить только сильных женщин», — объяснил он Фриде, когда та спросила о его отношениях с Лупе. «Тогда что тянет тебя ко мне?» — удивилась она, глянув на свое болезненное тело. Он озадаченно посмотрел на нее: «Фрида, разве ты сама не видишь своей силы? Ты неподкупна. Всегда говоришь напрямик. Ты революционерка, я ведь тебе уже говорил».
— Моле само себя не сварит.
Полотенце, брошенное Лупе, отвлекло Фриду от раздумий. Она вздрогнула. Лупе метнула в нее укоризненный взгляд и покачала головой:
— Ты уже второй раз умудрилась сжечь моле. К нам еще нужно сделать тесто для лепешек. — Она швырнула на стол пакет с мукой, он лопнул, окутав Фриду белым облаком, отчего та громко чихнула. Обе женщины расхохотались.
— Знал бы Диего, как мы тут с тобой спелись, — сказала Фрида сквозь смех.
— О, об этом можешь не беспокоиться. Думаю, он совсем не против. А если против, пусть пеняет на себя.
Когда Фрида возвращалась к себе, ее не оставляло странное чувство, что они с Лупе могут стать союзницами. В руках у нее была плетеная корзинка, в которой лежал обед для Диего. Фрида быстро накрыла еду вышитой льняной тканью и намотала на ручку корзинки один из своих ярких поясов. Подхватив корзинку, она отправилась в Национальный дворец. Там ее уже все знали. Она поздоровалась с рабочими и поднялась на леса к Диего.
— Твой обед, любовь моя, — сообщила она и поцеловала его.
Широкая улыбка мужа подсказала Фриде, что она поступила правильно.
В последующие недели она продолжала ходить к Лупе и брать у нее уроки кулинарного искусства. К своему удивлению, Фрида обнаружила, что ей это нравится. Ей было приятно заботиться о Диего. И у нее оставалось достаточно времени, чтобы сидеть рядом с ним на строительных лесах и писать собственные картины. «У меня счастливый брак», — думала Фрида. К сожалению, ее сестре повезло меньше. Несколько дней назад Фрида навестила Кристину, у которой недавно родилась дочка, очаровательная малышка Изольда.