Все дальше и дальше
Шрифт:
— В данных обстоятельствах мне кажется, нам пора пересмотреть нашу договоренность.
Дженни Бек уставилась на Тони Креветку, будто перед ней был сам дьявол.
— Не понимаю, о чем ты, — ответила она. Дело было утром, примерно в то же время, когда Сара вешала на веревку постиранную футболку Криса.
Тони воздел глаза к небу.
— Не морочь мне голову, женщина, в деревне только и разговоров, что о тебе и об этом чертовом садовнике. Что на заправке, что в магазине. Хотя, честно говоря, я рад, что ты нашла себе парня, Джен. Нет,
Дженни сверлила его взглядом через кухонный стол и чувствовала, как бледнеет на глазах. Этого она не предусмотрела. Да, она хотела отомстить, хотела, чтобы Тони приревновал ее, и заодно намеревалась повеселиться, но думала, что Тони опомнится и поймет, кого он теряет.
— …значит, мы можем спокойно жить дальше. У нас большие планы, — говорил он.
Дженни схватилась за спинку стула. Говоря «у нас», он явно имел в виду не «у нас с тобой».
— Планы? — спросила она низким голосом.
Тони кивнул.
— Брось, цветочек. Будто ты не знаешь, что я имею в виду.
Она заморгала, пытаясь прочистить мозги.
— Но я думала… — вырвалось у нее, и она не сумела скрыть боль и разочарование.
— Что ты думала?
Дженни вытаращилась на него, пытаясь подобрать слова и объясниться. Но казалось, что язык вдруг раздулся во рту.
— Я думала, что ты хочешь вернуться домой. — Ее слова прозвучали жалко и вяло. — На днях ты сказал, что она… что ты несчастен. Я думала, что ты одумаешься, забудешь о ней, вернешься домой, Тони. Я думала, что ты это имел в виду. Крис Коулбрук ничего для меня не значит, он всего лишь игрушка, маленькое развлечение, не более того.
Тони смерил ее взглядом, потерев подбородок в том месте, куда его ударил Крис.
— Очень его жаль, мне он показался приятным парнем. А что до того, что я несчастлив с Линдой, ты не хуже моего знаешь, что на все нужно время. Мы с Линдой не так давно вместе. Нужно привыкнуть к маленьким странностям друг друга. Понимаешь, Джен, она хочет завести ребенка. И ее можно понять, ведь она так молода.
Дженни проглотила комок в горле: перед ней будто разверзлась пропасть. Ребенка? Мисс Взвешивай и Экономь так молода, сказал он. Подразумевая, что Дженни уже не молода, и ей больше это не нужно.
— Но у тебя уже есть семья, — дрожащим голосом проговорила она. — У тебя есть мы с Питером.
Тони поправил галстук.
— Брось, Джен, ты знаешь, что я имею в виду. Утром я собираюсь поговорить с адвокатом и запустить колесики. Я предлагаю очень справедливую сделку, цветочек. Очень справедливую, учитывая, что ты уже успела пуститься во все тяжкие и завести любовника.
— Но это неправда, — начала было она.
Должно быть, Тони заметил безумие в ее глазах, потому что очень медленно попятился к двери.
— Я все улажу, цветочек, не волнуйся, — это были его последние слова, после чего он закрыл дверь.
Как только он ушел, Дженни сняла трубку и позвонила Крису Коулбруку на мобильный, завизжав
Следующие несколько дней прошли очень странно. Крис проводил много времени на работе или в теплице, и каждый раз, когда звонил телефон, подпрыгивал на целый фут. Они с Сарой разговаривали, но лишь обмениваясь дежурными фразами. Он сторонился ее, словно внутри у нее была бомба.
Саре казалось, будто она попала в параллельный мир и живет другой жизнью, в которой ничего не понимает. Ни за что на свете ей не хотелось оставаться в этом мире навсегда.
Дженни Бек гипнотизировала телефон.
После собеседования в пятницу утром Сара вышла из дверей офиса в церкви святого Варфоломея с сияющей улыбкой на лице, и тут кто-то ухватил ее за рукав. Она резко развернулась, чтобы вырваться.
В тени стоял Адам Грегори с чашкой в руках. В воздухе пахло краской и лаком, и казалось, ремонт почти закончен, но вовсе не от резкого запаха у нее свело и затомило живот.
Она просияла и призвала на помощь самообладание, внушая себе, что слишком стара, чтобы влюбиться.
— Опять перерыв на чай?
— Угу, — ответил он, отсалютовав ей чашкой. — Хочешь присоединиться? Я только что заварил целый чайник.
Она замялась, обдумывая его предложение. Почему бы и нет. В ее голове скопилось столько мрачных, тяжелых и болезненных мыслей, что было бы приятно выйти из мрака на солнцепек.
— И как все прошло? — еще раз спросил он, открывая перед ней дверь офиса.
Не в силах сдержать восторг в голосе и радостную улыбку, Сара ответила:
— Мне предложили работу. Условия почти идеальные. На несколько часов в неделю больше, чем там, где я работаю сейчас, зарплата больше, и есть возможность заниматься творчеством. В каникулы можно будет приводить сюда Чарли, чтобы он участвовал во всех занятиях. — Она просияла. — С одной стороны, ничего лучше и придумать нельзя, а с другой — что может быть хуже.
— Поздравляю, но я не удивлен. Нужно быть ненормальным, чтобы отказаться от тебя. Я видел картины, которые ты представила на выставку, когда отвозил свою акварель в багетную мастерскую. У тебя настоящий талант. Теперь, когда ты официально член команды, может, стоит купить тебе персональную чашку?
Сара взяла протянутую чашку.
— Долго еще до окончания ремонта? — спросила она, желая сменить тему, и посмотрела на сводчатый потолок над его столом. У Адама Грегори был самый сногсшибательный офисный потолок в мире. На самом деле ей хотелось узнать, как долго он еще пробудет здесь. Но нельзя же так прямо спрашивать.
— Основной проект близится к завершению. Мы закончим меньше, чем через две недели.
Заметил ли он ее разочарование?
— Но это всего лишь первая фаза. Придется тебе еще долго меня терпеть. Закончив первую фазу, мы сразу же перейдем ко второй — преобразуем придел Богоматери в дальнем конце нефа в изолированные художественные мастерские, и еще там будет ресторан. — Он сделал еще один глоток. — По умеренным оценкам, это отнимет еще год.