Все дело в крови

Elen Gor

– Не знаю, Ген, – со вздохом ответила девушка. – Отец грезит о СПбГУ. Они же с матерью оба его заканчивали. Сегодня целую речь толкнул, каким я стану замечательным экономистом.

– Экономист? Ты? – Генка повернулся к Даше. – Да я скорее балетом займусь, чем ты экономикой! Как он себе это представляет?

– Не знаю, Ген, смотри, пожалуйста, на дорогу.

– Так говоришь, будто сама с ним согласна.

Даша стиснула челюсти, пытаясь снова не разрыдаться и не вывалить на Генку поток наболевшего.

– Не согласна… – это было единственное, что

смогла сказать девушка, оставаясь при этом спокойной.

Генка уловил настроение подруги, замолчав на мгновение, чтобы дать Даше успокоить чувства.

– Слуш, – начал он через минуту, – я понимаю. Эт те не Питер, мосты там, бордюр вместо поребрика, но Дашка, там есть мед. И у нас при лайтовых баллах все шансы там учиться.

Даша это знала. Генка уже месяц только и твердил об этом – раз родители мешают жить в Питере, поехали в Воронеж. У парня там осталось много родственников. Бабушка уже обещала выделить комнату в квартире, если вдруг не получится с общежитием, а дядя, преподаватель в медицинской академии, имея свои связи, давал почти гарантированное поступление на бюджет.

– Генка… я не знаю, честно. Я родилась и выросла здесь, я люблю этот город.

– Да ядрён батон, Дашка, кто ж тебя там оставаться-то заставляет? – Генка хлопнул по рулю, заставив клаксон нервно крякнуть. – И я Питер люблю, и я тут хочу остаться. Научимся, выйдем, как два полноценных доктора, и гоу обратно!

– Ты хоть сам веришь в то, что говоришь? – Даша от волнения даже начала расковыривать кожу вокруг ногтей. – Я и ты? Убежим? На что мы жить будем? На студенческую стипендию?

– Даша, Даша, Даша! Спокуха! У меня там дядька, он всё устроит. Учёба дармовая, общагу дадут, а кормиться на стипуху реально! Да и бабуська не даст с голодухи коньки отбросить. Летом к ней на дачу в Ольховатку, огурчики там, картошечка. Она рада будет помощи, да и мы витаминов пожрём. Заодно к сельской жизни приобщишься. Я подрабатывать буду на выходных. Мы справимся, Даш! Ну же, Даха!

Даша смотрела в круглые серые глаза парня, и сомнения её покидали. Что ж, Генка был, пожалуй, единственным человеком в её жизни, который действительно мог справиться со всеми жизненными трудностями. Единственный, кому она могла верить, и который, наверное, скорее бы умер, чем предал её или подставил.

– Ох, Генка! – Даша заправила за ухо выбившуюся прядь волос, чувствуя какое-то возбуждающее волнение по всему телу. – Ты меня в могилу сведёшь когда-нибудь!

– Это значит «Да»?

– Это значит «Да».

– Дашка, поздравляю, над тобой только что взял шефство лучший парень в мире.

Генка улыбался во весь свой кривозубый рот. Даша тоже улыбалась…

По глазам ударил яркий свет.

– ГЕНА, ОСТОРОЖНО!!!

Генка резко вывернул руль.

Очень сильный удар и давление, пережимающее вдох, темнота в глазах.

Последнее, что запомнила Даша, это широко открытые, остекленевшие глаза друга, смотрящие куда-то в разбитое лобовое стекло.

Глава 3

Не

с первого раза Даша пришла в себя и уж точно не сразу начала соображать, но первой оформленной в слова мыслью в голове пронеслось банальное: «Свет… всё белое… я умерла?»

Ещё никогда Даше не было так плохо. Голова сильно кружилась, мысли обрывались и путались, тошнило, было трудно дышать, а всё, что находилось ниже рёбер, болело так, что хотелось выть. Но память понемногу возвращалась.

«Мы ехали по трассе… Хорошо. Нас ослепил резкий свет… Что это за свет? Возможно, мы выехали на встречку…»

Дверь неожиданно открылась, и в палату вошёл немолодой доктор.

– Хм, очнулась, значит… как самочувствие?

– Сколько я здесь? – прошептала Даша, едва разлепляя пересохшие губы.

– Четвёртый день. Мы все…

Доктор говорил, но Даша не слушала. Её вдруг сильно насторожило одно обстоятельство: нижняя часть тела болела очень сильно, но ноги… Даша чувствовала какую-то странную… страшную боль. Она не могла понять, что болит.

Собрав всю волю и силы в кулак, девушка откинула одеяло… Она поняла, что так ныло – огромными глазами Даша смотрела на две перебинтованных культи.

Мир вокруг приобрёл оттенки чёрно-белого негатива, потерял краски, потерял звук, словно немое кино, и плёнка испортилась настолько, что восстановить не возможно. Врач что-то говорил. Кажется, говорил – его губы шевелились. Попытался объяснить? Поддержать? Оправдаться?

Ног не было. И это не оправдать и не исправить.

– Нет!!! – Из глаз Даши ручьём полились слёзы, она перестала соображать. – Я не хочу!!!

В палату быстро влетели две медсестры и стали держать её, не давая спрыгнуть с кровати, и доктор что-то вводил в капельницу, пока девчонка пыталась лягаться обрубком правой ноги. По руке полилась кровь – Даша вырвала катетер.

– Я не хочу!!! Не надо!!! Верните мне мои ноги!!! Отпустите… – в глазах резко потемнело, девушка потеряла сознание.

***

В этих коридорах почти каждый день кто-то плакал. Медсёстры отделения уже привыкли не обращать на таких людей внимания. Вот и на Маргариту Максимовну, маму Даши, тоже внимания никто не обращал.

Маргарита Максимовна была сильной женщиной. Сильной от природы. Она прожила на этом свете пятьдесят шесть лет, и ничто не могло сломать её. До того самого момента.

В ту ночь, когда Даша убежала из дома, Маргарита Максимовна написала двадцать страниц нового романа и легла спать. Она планировала встать попозже, ведь намечался выходной. Поспать утром не дали – около восьми разбудил телефонный звонок. Проклиная всех на свете, женщина подняла трубку:

– Алло!

– Маргарита Голубева?

– Да! Кто это?

– Это касается вашей дочери.

– А в чём, собственно, проблемы?! – Маргарита Максимовна начинала злиться. Её прекрасная послушная дочка видит седьмой сон, наверняка снова завернувшись в одеяло наподобие шавермы. Какого чёрта им от неё надо?