Все дело в крови
Шрифт:
– Я пойду первым. А вы не могли бы объяснить девушке, как осуществляется переход?
– Простачка... – старик сморщил недовольную рожицу.
– Да чёрт тебя дери, хоть бы и простачка! – гаркнул Мамонов, заставив Дашу вздрогнуть от неожиданности. – На кой хрен возле зеркала проводник? Не хочешь помогать – уходи на пенсию, а если дорога работа, так избавь меня от своего недовольства! Не бойся, Дашка, – обратился он к девушке. – Я буду ждать тебя на той стороне.
С этими словами мужчина шагнул в зеркало и растворился в нём.
Даша изумлённо выпучила глаза.
– Куда катится наш мир! – Старичок смотрел на круглые золотые часы на цепочке. –
Даша скривилась – её всегда дёргало от личностей, считающих себя лучше других. Она не знала, высока ли должность этого человека в волшебном мире, но его отношение к простым людям вызывало у неё неприязнь.
Старичок ещё раз глянул на часы.
– Ваше время. Не бойтесь, представьте, что это не зеркало, а дверной проход, и езжайте.
– О да, конечно, вам легко говорить! Наверное, каждый день туда-сюда гуляете!
Вариантов было два: либо вперёд, либо домой к родителям. Выбрав очевидное направление, Даша медленно покатила инвалидную коляску, оставляя позади себя беды этого мира, а заодно и старика, что-то недовольно бубнящего под нос.
Зеркало действительно не стало преградой. Девушка видела, как инвалидная коляска заходит в него, чувствовала, что словно погружается в ледяную воду. Перед тем, как окунуть лицо в ставшее внезапно податливым стекло, Даша инстинктивно задержала дыхание.
Войдя в зеркало полностью, девушка оказалась в водовороте красок, а лёд вокруг её тела резко сменился удушающей жарой. Голова закружилась, Даша зажмурилась.
– Выдохни, красавица! Приехали!
Девушка, узнав бас преподавателя, открыла глаза и с шумом выдохнула воздух – она стояла на площади, позади неё была кирпичная стена. Громадное зеркало словно растворилось, но это не волновало Дашу. Волновало другое – мир вокруг неё был и знаком, и не знаком одновременно. Как будто кто-то когда-то строил и Петербург, и этот город, возможно, даже по одним и тем же чертежам. Но потом истории этих мест пошли разными дорогами – город Петербургом не был, хоть и был похож на него, словно младший брат.
– Да я прям Алиса… – прошептала Даша, всё ещё не в силах поверить, что это не сон.
– Понятия не имею, о чём ты! – Мамонов снова рассмеялся – его забавляла Дашина реакция на происходящее. – Но тебе определённо не стоит считать ворон, нас давно ждут в больнице. Твой нудный отец нас порядком задержал. Дойдём пешком, тут рядом.
– В больнице? – девушка поёжилась: после аварии воспоминания о любых медучреждениях были не самые радужные. – Зачем нам в больницу?
– В одном твои родители правы, – Мамонов медленно покатил Дашу вдоль улицы, – ты инвалид. И если ты и дальше будешь оставаться прикованной к креслу, то нахождение в академии вызовет определённые бытовые трудности. К тому же, я обещал тебе, что твоё дело поправимо. Займёт время, конечно, раны уже давно зажили, так что не будем тянуть ещё дольше.
– Верится с трудом, если честно… ой! А вещи? – Девушка резко развернулась, едва не вывалившись из кресла. – Мои вещи остались в машине!
– Их доставят позже, – успокоил Дашу Мамонов. – Водитель провезёт их через магазин в коробках, под видом курьерской доставки. А вообще, мой тебе совет: купи пару бездонных дорожных чемоданов. Хотя, у тебя столько вещей, сомневаюсь, что бездонные чемоданы справятся.
Мамонов всё продолжал о чём-то говорить, тогда как Даша, слушая преподавателя даже не вполуха, а где-то на одну восьмую,
Магия. Она была частью жизни, её использовали везде: передать друг другу какой-то предмет, поставить вещи на высокую полку, вскипятить воду или построить дом. Все обычные повседневные мелочи, как открыть дверь, делались по мановению руки. Тут и там постоянно мелькали вспышки и искры, которые срывались с кольца. Кстати о кольце: именно с его помощью и колдовали. Носилось оно, как правило, на среднем пальце правой кисти. Достаточно было просто вытянуть вперёд сжатый кулак, произнести заклинание, и все проблемы решались сами собой. Среди волшебников даже обращаться друг к другу было принято не иначе, как маг и чародейка, на манер простаковских господин и госпожа или мистер и миссис. По словам Мамонова, этими обращениями не пользовались только гномы, предпочитая «достопочтенный гном», не зависящее от пола. К слову, различить их всё равно было проблемно: по пути до госпиталя Даше попалась на глаза компания гномов, и каждый из них выглядел, как суровый приземистый крестьянин лет пятидесяти, хотя, опять же из пояснений Мамонова, в этой компании были и женщины. Что ж, гномы, маги, волшебные кольца – здесь всё это было настолько обычным и повседневным, что к концу поездки и сама Даша стала считать колдовство чем-то нормальным.
Нормальной показалась ей и змея, обвивающая чашу у входа в магическую больницу. Ползучая рептилия важно подняла свою голову, внимательно посмотрела на девушку, которую Мамонов аккуратно вёз в инвалидном кресле, и вежливо кивнула в знак приветствия. Даша раньше не видела таких огромных и умных животных и не знала, как реагировать, но на всякий случай помахала змее рукой.
Больница разительно отличалась от той, в которой лежала Даша после аварии. Она напоминала скорее санаторий. Девушка не вдавалась в подробности организации отделения и работы медперсонала, но отсутствие запаха мочи и хлорки в палатах и коридорах несказанно её порадовали, отставив немного назад страшные воспоминания о прошедшей зиме…
В тот день Даше сказали, что лечить её будут саламандровой мазью. Врачи, или лекари, как их звали в магическом параллельном мире, освежили раны на обрубках конечностей и четыре раза в сутки в течение полутора месяцев втирали ярко-зелёную мазь в обнажённые мышцы и кости.
Девушка была настроена скептически, но каково было её изумление, когда спустя неделю после начала процедур она обнаружила, что на правой ноге потихоньку появляется колено! Ноги отрастали. Каждый день, понемногу и практически безболезненно. Как хвост ящерицы. Как хвост саламандры. Прошло совсем немного времени, и о страшной аварии напоминали только шрамы вокруг бёдер, но и они были светлыми, а над кожей выступали совсем чуть-чуть – их прекрасно скрывали шорты.
Даша затушила окурок о подоконник. Первая пачка была куплена ей пару недель назад в киоске у больницы под явное неодобрение Мамонова и стала своеобразным символом неподчинения старым устоям. Курение вряд ли перерастёт у неё в непреодолимую привычку, это Даша осознала быстро, но и отказаться насовсем она от него явно не сможет – девушке нравилось бодрящее чувство, которое оставлял после себя табак, нравилось, что по-другому начинало работать обоняние, нравилось, наконец, крутить пальцами тлеющую сигарету, наблюдая за пеплом, падающим вниз. Усмехнувшись, Даша подумала, что раз уж она нашла в курении некую прелесть, то надо, хотя бы, приобрести пепельницу.