Все для вас
Шрифт:
Кынбэ был вынужден заниматься почти всей работой, начиная с расклейки объявлений и заканчивая уходом за костюмами и реквизитом. Он же убирал помещения, обеспечивал питание и даже бегал за сигаретами для Пака, что поначалу злило Кынбэ, но вскоре он смирился и с этим: просто представлял, что ходит за покупками для себя.
Руководитель был чрезвычайно упрям, зато работал без устали, чем тоже очень напоминал госслужащего. Когда-то он организовывал популярные антрепризы на региональных площадках, пока однажды не встретил режиссера детского театра, вместе с которым и основал свою труппу. Именно усилиями того режиссера поставлены все нынешние спектакли «Веселого ветра».
Для него театр не имел ничего общего с искусством, служа всего лишь средством заработка. Он не раз подчеркивал, что все это только бизнес и источник пропитания. Однако Кынбэ не хотел довольствоваться этими убеждениями – он мечтал стоять на сцене и играть роли. К счастью, всего за полгода ему удалось набрать заветные двадцать килограммов, и Паку пришлось сдержать обещание.
С тех пор Кынбэ стал носить маски, и речь не о попытках подстроиться под окружение, а о самых настоящих масках. В этом месяце – трусливого тигра, в следующем – робота, напоминающего микроволновую печь, а в будущем сезоне его ждал полноценный костюм динозавра. Так он стал играть самые разнообразные роли в детских спектаклях.
Кынбэ совсем не жалел о тех временах. Несмотря на костюмы, в которых его невозможно было узнать, он стоял на сцене и дышал полной грудью. Вдобавок, кроме него, ни один человек в труппе не выносил скверный характер Пака, что дарило Кынбэ удовлетворение и чувство собственной важности. К тому же детская публика оказалась самой искренней: даже после спектакля ребятишки по-прежнему видели в нем персонажа, которого он играл, и приветствовали его не хуже, чем иные фанаты – любимую кей-поп-группу.
Все бы хорошо, но на улице Тэханно Кынбэ прослыл рабом Пака. Кто-то даже поговаривал, что он жертва газлайтинга своего начальника. Однако на самом деле Кынбэ просто нуждался в человеке, на которого можно было опереться. Молодому мужчине хотелось оставаться с тем, кто вернул ему театр после долгих лет одиночества.
Когда у Кынбэ появились постоянные роли в спектаклях, он уже не мог навещать маму и ее нового спутника так часто, как раньше. После череды праздников [29] , в которые ему не удалось вырваться к ним, мама проделала немалый путь и навестила сына сама. В тот день он играл гоблина.
29
Имеются в виду такие праздники, как Новый год по лунному календарю или День урожая.
Как только спектакль закончился, они отправились выпить макколи [30] и перекусить пхачжоном [31] . Кынбэ заметил, что мама постарела и поседела. Через год ей должно было исполниться шестьдесят лет. На его осторожное предложение покрасить волосы она вспылила, заявив, что самому не помешает найти лекарство и шампунь от облысения, чтобы скрыть свои плеши. Кынбэ и без того замечал, что из-за масок стал терять волосы, так что ее комментарий уколол в больное место. Обеспокоившись из-за волос друг друга, мать и сын вдруг осознали, что значит стареть вместе.
30
Макколи – рисовая бражка крепостью не более 7 %.
31
Пхачжон –
Он навсегда запомнил тот дождливый вечер. Держа зонтик над головой мамы, Кынбэ проводил ее до станции «Хехва». Доехав до «Синёнсана», они снова вышли на улицу, добрались до «Ёнсана», и там он посадил ее на поезд. Все эти воспоминания подсвечивались в памяти, словно кадры кинопленки.
Перед расставанием мама наказала перестать выступать в масках и выйти на сцену в своем настоящем виде. Сказала, что на такой спектакль она обязательно ждет приглашения. Кынбэ послушно закивал.
Вот только шанс все не подворачивался. Пак хотел попробовать себя в молодежных спектаклях и никак не мог найти спонсоров, Кынбэ же не сдавался и уговаривал его решиться на полноценную взрослую постановку. На этой почве они постоянно ругались. Тогда помощник угрожал, что уйдет в другую труппу, но Пак всякий раз убеждал его подождать, тем более что идти незадачливому актеру было некуда. Кынбэ нет-нет да посещала мысль, что те, кто называл его рабом Пака, возможно, не так уж сильно ошибались.
После напряженной первой недели в магазине Кынбэ понемногу освоился на работе. Стоя у кассы, он, словно пилот за штурвалом воздушного судна, следил за происходящим вокруг: за уличным столиком сидел мужчина и ждал, пока остынет лапша, между стеллажами семья с ребенком выбирала снеки по акции «Два плюс один», а с улицы к входной двери приближались две девушки – на вид студентки.
Прозвенел колокольчик на двери.
– Добро пожаловать! – поприветствовал он их и приготовился обслужить посетителей.
Сначала к кассе подошли мама с ребенком, и Кынбэ их рассчитал. За это время девушки выбрали напитки и тоже приблизились к нему – продавец рассчитал и их. Остался лишь тот мужчина, который сидел за уличным столиком и мирно вдыхал аромат лапши. А еще пора пополнить запасы холодных напитков.
Очень скоро управляющая магазином спросила, сможет ли он начинать смену на два часа раньше и работать с восьми вечера до восьми утра. Кынбэ с радостью согласился: и денег заработает, и проведет в магазине побольше времени. Услышав положительный ответ, хозяйка благодарно похлопала его по плечу, как вдруг заметила, что на бейджике мужчины написано «Хун Камбо».
– Это еще что такое? Прозвище, что ли?
– Ага, похож ведь.
– И не только именем. Очевидное сходство! – усмехнулась управляющая, окинув Кынбэ взглядом. – В свое время я обожала фильмы с ним и с Джеки Чаном.
– А я смотрел еще в детстве.
– Буду звать тебя Камбо – сокращенно от «камни» и «богатство». Будешь нашим сокровищем. Так что не подведи!
– Хорошо. Если бы вы еще поменьше на меня ругались…
– Да тебе еще повезло! Был тут у нас один сотрудник – сплошная головная боль. Вот ему-то от меня доставалось! Я могу отчитать любого. Так что у тебя тут вообще цветочки.
– Сплошная головная боль, говорите? А он тоже работал в ночные смены?
– Да своеобразный он был: после своей смены не шел домой, слонялся по магазину, болтал с местными бабулями.
– Странный. Мне после работы хочется поскорее домой.
– А у него дома… Так, ладно. Выставил прохладительные напитки в холодильник?
– Угу.
«Эх! Можно было еще что-нибудь выведать, но, похоже, придется ждать следующего раза».
На самом деле ворчание управляющей нисколько не раздражало Кынбэ – скорее, наоборот, напоминало о маме. Уже только поэтому ему нравилось, когда хозяйка отчитывала его, а он просто бухтел что-то в ответ.