Все дороги ведут в Геную
Шрифт:
– Я тоже, - признался Книжник.
– И я, - согласился Тодт.
– И вы, и я, и капитан. Вы только замечали, что экипаж разбегается. Если бы они разбегались с пустыми руками! Я до сих пор не понял, как, но гребцы воровали весла! У нас три раза угоняли баркас, кто-нибудь кроме меня заметил?
– Какой баркас?
– спросил Тодт.
– Такую большую лодку, которая на каждой приличной галере стоит на палубе сзади-слева, напротив полевой кухни.
– Не помню. А на последней
– Был. До Неаполя. Потом сплыл. Я бы мог поискать его на других кораблях, но для меня все эти лодки одинаковые. У нас воровали запасные паруса, порох из крюйт-камеры, провизию. Господи, да у нас в прошлом году в Пизе вместе с парусом украли мачту, а капитан заметил это только в Специи, когда приказал поднять паруса. Гребцы над ним так ржали, что с ритма сбивались.
– Почему ты не говорил нам?
– Толку-то? Что бы вы сделали? Разогнали экипаж и набрали новый? Так это и так было чуть не в каждом порту.
– Я надеюсь, мы тебя не разорили?
– обеспокоился Книжник.
– Ерунда, мне до конца жизни хватило, - слабо махнул рукой Келарь, - Простите, что я не справлялся.
– Прощаю, и ты нас прости, брат. Мы все были плохими моряками. Но мы старались во имя Господа.
– Бросайте это все. Продайте "Зефир", возьмите все деньги, поезжайте на Родос. У вас обоих немало талантов, но они лучше всего пригодятся на суше. Не зарывайте их в море. И госпиталии везде нужны, и пехотный командир в крепости пригодится. Я еще не умер?
– Пока нет.
– Тогда позовите, пожалуйста, оруженосца.
Книжник привел Фредерика, который все еще находится под впечатлением от внезапно свалившегося на него богатства.
– Первый раз я участвовал в битве, - продолжил Келарь, - Обычно я сидел с зажженным фонарем у крюйт-камеры.
– Зачем?
– удивился Книжник.
– Чтобы поджечь или взорвать корабль, если вы проиграете.
– Но ты бы погиб первым!
– удивился Тодт.
– Лучше смерть, чем невольничий рынок.
Книжник перекрестился. Тодт и Фредерик с уважением посмотрели на толстячка.
– Так вот, мы с тобой сражались плечо к плечу и не раз спасали жизнь друг другу, - пафосно, насколько возможно, произнес Келарь, - Поэтому не откажи мне в просьбе.
– Не отказываю.
– В Сиене есть банк Монте деи Паски, который принял на сохранение мои сбережения после итальянского похода Его Величества. Возьми все, что там осталось, себе.
– С удовольствием, - радостно ответил Фредерик, - Это не составит мне никакого труда.
– За это ты должен разыскать моих ближайших родственников и отдать им то, что хранится у Гуаданьи в Лионе. У меня под рубашкой пояс, в нем все документы. Брат Книжник напишет положенные бумаги,
– Обещаю сделать все как положено.
– Десятину пожертвуешь на церковь, закажешь побольше молитв за упокой моей души. На этом все.
– Клянусь святым Фредериком, что исполню Вашу последнюю волю!
– Предпоследнюю. Моя последняя воля - похороните меня на суше.
– Не беспокойся, брат. Сейчас оторвем каких-нибудь досок и сделаем тебе хороший гроб, - твердо пообещал Тодт.
– Спасибо, - ответил Келарь, - Книжник, теперь останься со мной один и отпусти грехи. Если я еще не умру, почитай мне Библию, а я посмотрю в небо и подумаю о Господе нашем Иисусе.
Пленник немного пришел в себя и почувствовал, что "Зефир" идет под парусом, но на руле какой-то посторонний человек без опыта управления легкой и быстрой бригантиной.
Габриэль открыл глаза. Сил не хватало даже приподняться, не то, что встать.
– Что за чертовщина! Кто ты такой?
– спросил он сидевшего напротив незнакомого человека в докторском балахоне.
– Антонио Бонакорси, дипломированный врач, - ответил Бонакорси.
– Мы что, проиграли абордаж? К вам пришла помощь?
– откуда же еще мог взяться чужой врач, как не с "Санта-Марии".
– Вы проиграли абордаж. Мы с Божьей помощью справились сами.
– У нас было трехкратное численное превосходство, и мои парни ветераны абордажей, а у вас там всякий сброд, который первый раз друг друга увидел! Как, черт возьми?!
– С Божьей помощью, - скромно ответил Бонакорси, который сам не понимал, каким чудом удалось отбиться, - Просто не надо брать на абордаж Тодта и Книжника, им Бог помогает.
– Врач, значит? А где охрана?
– Охраны нет, мессир, потому что команды еле хватает держать курс. Вы в плену лично у графа де Круа, потому что Тодт не берет пленных. Мы с... другим пассажиром будем меняться у Вашей постели. Давайте, я рану посмотрю.
– Где мой судовой врач?
– Погиб. Ваши солдаты задержались у нас на палубе, поэтому раненые и врач не смогли отбиться от береговых пиратов.
– А ваша банда сначала отбила абордаж, потом береговых?
– Как-то так. Ваши держались до последнего, а береговые потеряли семь человек и пошли на переговоры. Пришлось оставить на Корсике "Санта-Марию" без руля и с дырой в трюме, а мы ушли на "Зефире".
– Черт побери, - скорее вздохнул, чем выругался Габриэль. Сил не осталось нисколько, даже не ругательства. Даже ноги с кровати свесить.
– Пить хочу.
Бонакорси попытался налить в кружку вина из бочонка. Корабль качнуло, и лекарь чуть не упал вместе с кружкой.