Все друзья делают это
Шрифт:
— Вот значит как! — взгляд Никиты, обращенный на меня, вновь был обвинительным, словно это я только что опозорилась.
На его родителей и хрюкающего на лестнице Филиппа я старательно не смотрела.
— При чем здесь я? — насупилась я под пристальными взглядами всего семейства.
— Ты хотела уехать и оставить на меня это чудовище! — выдвинул обвинение Никита.
— Смею напомнить, — я вновь погладила его жилку на шее, — что мы бы уехали вместе с тобой. Да мы и сейчас уходим.
Никита уже куда милостивей взглянул на собачку
— Уходим, — поддакнул он.
Со мной на руках, Никита обошел лужу и задумчивую собачку, которая тявкнула и отошла в сторону, потому что явно не собиралась использовать свой мех для уборки. Даже после себя. Даже в таком большом доме и когда все присутствующие сопят, сверкают глазами и как бы намекают, что придется!
Иван Петрович многозначительно распахнул дверь. Первыми проскользнули Никита и я. Потом, скорее всего, предполагался гордый уход собаки под печальный вздох Инги Викторовна.
И выбора не было. Вот тебе туи, пожалуйста, а там близко ворота и улица, где спокойно можно все делать!
Собачка совсем приуныла.
А потом услышала громкий смех, и поняла, что вот же! Вот же ее спасение! И что тот, кто способен смеяться в таком мрачном, таком негостеприимном доме, где за один проступок сразу указывают на дверь, и будет ее лучшим другом!
Никто не успел даже моргнуть, даже Филипп, к которому рванула собака. Он так и застыл с открытым ртом, когда она от широты своих чувств прыгнула на него и лизнула! И замахала перед его лицом пушистым хвостом, вертясь из стороны в сторону и показывая, какая она красивая, какая она пушистая!
— Надеюсь, — ворчливо протянул Филипп, погладив ее по мокрому носу, — студенты хоть в чем-то сказали правду. То, что ты не послушная, это они налажали. Но, надеюсь, ты хотя бы действительно пес, а не скунс. А то что-то не нравится мне твоя манера так часто поднимать хвост.
Собака гавкнула и послушно присела на одну ступеньку ниже Филиппа. Тот ей важно кивнул, одобряя. Инга Викторовна пошла за средствами для уборки. Иван Петрович согласился пройтись за колбасой.
— Идите уже! — заметив нас на пороге, небрежно махнул рукой Филипп.
Ну и мы пошли.
Не потому, что он нас отпустил.
А просто… у нас же были намечены планы!
И такие… такие, что…
Если бы я знала, куда мы с Никитой идем и что именно я увижу, я бы не хохотала у него на руках, мешая ему идти. Я бы бежала впереди него. Я бы тянула его за собой. Я бы…
А, впрочем, все было так, как должно было быть.
И даже то, что за все это время в поселке я так и не побывала больше у дома бабушки, тоже было правильным. Потому что тогда я бы не смогла удивиться так, как сейчас. Не смогла бы впитать в себя столько счастья.
И не смогла бы оценить в полной мере, что сделал для меня мужчина, который внес меня на руках в дом, построенный вместо бабушкиного. Для того, чтобы жить
Когда я немного осмотрелась и смогла снова дышать, он подошел ко мне со спины, откинул волосы с моей шеи и шепнул, положив руки на мои плечи:
— В тот раз, когда мы с тобой встречали закат в заброшенном доме, я просто хотел обнять тебя и поцеловать. А ты испугалась…
Я обернулась, удивленно взглянув на него, а он с улыбкой продолжил:
— Я долго не понимал, что на самом деле чувствую к тебе. А потом ты зацепилась за образ Филиппа, тебе было проще любить кого-то далекого, недоступного. А мне было проще жить так, как я жил. Мне казалось, что наши отношения с тобой — это лучшее, что может быть между женщиной и мужчиной. А потом я понял, что мне этого мало. И что ты не готова к большему…
Он замолчал, а я прижалась к его груди, с удовольствием слушая, как в эту минуту его сердце бьется только ради меня.
— Знаешь, в какой-то момент я даже поверил, что так будет лучше. Ты и я — друзья навсегда. — Он усмехнулся, тяжело выдохнул и признался: — А потом ты решила уехать. И я понял, что не смогу тебя отпустить…
— Так значит, идея устроить пикник элитных знакомств — твоя?
— Нет, это идея мамы. А папа давно мечтал о наследниках, так что был только «за».
— А зачем ты позвал Филиппа? Чтобы все выглядело правдоподобно?
— Нет, — Никита снова покаянно вздохнул. — Я хотел, чтобы ты разобралась в себе, чтобы поняла, почему столько лет хваталась не за мужчину, а за его созданный образ. Хотел, чтобы ты его отпустила. Тогда в твое сердце мог бы потихоньку прокрасться я.
— А если бы я поняла, что на самом деле люблю его?
— Тогда я бы понял, что надо действовать жестче и украл тебя раньше.
— Но… что-то ведь было… — проговорила я неуверенно. — И раньше всегда, когда Филипп оказывался рядом со мной, вернее, перед тем, как он должен был оказаться рядом, я чувствовала, как мне становится жарко, душно и…
— Это выбор одежды не по сезону, магнитные бури, давление, температура, подземные гейзеры, — отмахнулся небрежно Никита. — Это что угодно, но не любовь. Да ты и сама понимаешь. Теперь понимаешь, ведь так?
Я вновь попыталась спрятать лицо у него на груди, но Никита обхватил пальцами мой подбородок, заставляя взглянуть на себя.
Я посмотрела. Ненадолго задумалась. И улыбнулась.
Он не говорил тех слов, которые так часто произносят другие мужчины. Я тоже не говорила ему этих слов.
— Понимаю, — сказала я вместо них.
И мы оба поняли, что это значит, и как много мы сказали друг другу на самом деле.
— Прекрасно! Тогда предлагаю перейти к тому, чтобы наконец отметить наше с тобой знакомство! — Никита взял меня за руку и повел на второй этаж, попутно рассказывая: — Ровно двенадцать лет назад один мальчик по имени Никита познакомился с одной девочкой, которую звали Аня и которая выдвинет условие, чтобы ее никогда не звали Адаб…