Все друзья делают это
Шрифт:
Никита молчал.
Он молча меня обнимал и о чем-то сосредоточенно думал.
Возможно, о том, что все эти годы был рядом, но даже понятия не имел о том, что происходит в моей семье. Нет, о чем-то, конечно, догадывался. И знал, что мама счастливо вышла замуж, уехала за границу. Конечно, знал о том, что у меня есть сестренка и скоро мама снова родит. Знал, что я решила продать квартиру и переехать к ним, за границу Но зачем, почему вдруг решилась и так настаиваю на переезде…
Я никому не говорила. Не хотела, чтобы кто-то меня пожалел, стал отговаривать и, возможно,
А Никита…
До этой поездки он был моим другом. Друг, даже лучший — это мой друг.
А мама, даже если она совершает ошибки, — это святое.
— Теперь ты понимаешь, почему я должна уехать? — спросила я у Никиты, прежде чем провалиться в сон.
— Да, — ответил он.
Подавив грусть, я обняла его крепко-крепко, прижалась к нему сильно-сильно и впервые за прошедшие ночи наконец-то спокойно уснула.
Это был удивительный сон. И стоило ждать его столько ночей. Мне приснилось, что, едва я закрыла глаза, Никита поцеловал меня в губы и стал что-то шептать. И хотя язык, на котором он говорил, снова был мне незнаком, я почему-то знала, что он меня успокаивает. И обещает, что никогда не отпустит.
Кажется, я ворчала, что никогда — это долго, а он смеялся и говорил, что ничего, именно столько он и протянет, чтобы вдруг не нарушить клятву.
— Какую клятву? — спросила я в этом сне.
— Брачную, — сказал он уже на знакомом мне языке. — Какую же еще? Древнюю брачную клятву восточных мужчин нашего рода.
И теперь рассмеялась я.
Потому что — ну какая такая брачная клятва? С чего это вдруг? И при чем здесь Никита и я? Мы ведь… мы ведь с ним…
— Что «мы», страусеныш? — требовательный взгляд карих глаз заглянул в самую душу, встряхнул ее и…
И я поняла, что солгать не смогу. Ему — не смогу. Разве что спрятаться, нырнув еще глубже в сон.
— Спи, страусеныш, — позволили мне после еще одного поцелуя. — Завтра будет очень насыщенный день. День перемен и сюрпризов.
Я встрепенулась, попыталась проснуться и осознать: вдруг показалось, что сон и реальность смешались, но…
— Спи, — услышала тихий смех довольного жизнью мужчины, — я буду очень стараться, чтобы эти сюрпризы тебе понравились.
Глава № 40
Иногда все, что необходимо для успеха в важных переговорах, — это не козыри на руках, не компромат, не шантаж и угрозы, а правильный подход.
Если бы я хотя бы намекнула Никите, что на самом деле не хочу никуда уезжать, я бы не то, что из этой страны не выехала, я бы вряд ли из этого дома вышла! Ну, или если бы он догадался, как я к нему теперь отношусь, он бы точно привязал меня к кровати и целовал мучительно долго, чтобы голова пошла кругом, и я забылась так же, как этим утром.
Рассвет, щебет птиц, полусон, в котором мне слышится шепот мужчины, и его язык…
Я соглашалась на все, что он предлагал. Я обещала все, что он требовал. Я до сих пор как в тумане.
Мое самое прекрасное
Признаюсь, во время завтрака, на который собралась вся семья Никиты, мне было даже немножечко неудобно. Потому что стоило ему только взглянуть на меня, как я моментально вспыхивала свечой и тянулась к нему — улыбнуться, взглянуть, прикоснуться к ладони. Хотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы продлить это ощущение близости. Полагаю, мне справедливо казалось, что все мои грешные мысли как на ладони не только для мужчины, которому посвящались, а и для всех, кто нас видел.
Но правда… Он так на меня смотрел, что иногда мне и самой мерещилось в его взгляде что-то запредельное, нереальное, что-то уж совсем не про меня и Никиту.
Несмотря на принятое решение, уезжать не хотелось, и я хваталась за любую соломинку, чтобы отсрочить поездку в город. Всего на чуть-чуть, на немножко, а потом я уеду…
Так, я с большим удовольствием согласилась выпить по бокалу вина с Иваном Петровичем, пока Никита готовился к отъезду. Я с большим старанием от руки записала рецепт домашнего кекса, которым сегодня побаловала нас Инга Викторовна. Я даже согласилась на экскурсию по дому в компании Филиппа! Правда, изначально я не знала, на что соглашаюсь.
— Аня, а Никита ведь так и не показал тебе дом? — полюбопытствовала Инга Викторовна.
— Нет, — ответила я. — Только комнату. I
— Две комнаты, — поправил Филипп.
— Всего?! Какое упущение! — воскликнула Инга Викторовна и расстроено взглянула на старшего сына.
— Точно, — он поднялся, подал мне руку и, когда я замешкалась, склонился и шепнул едва слышно: — Не расстраивай мою маму, пожалуйста.
Ну и, конечно, я приняла его руку и встала, не захотев расстраивать чудесную женщину. К тому же, коттедж двухэтажный, и я была уверена, что десять минут в компании Филиппа как-нибудь, да переживу.
Несмотря на его пронзительные взгляды и то, что он очень не хотел отпускать мою руку. Из его хватки удалось вырваться не с первой попытки и лишь после того, как он понял, что так, за руку с ним, я дальше никуда не пойду. А внизу ведь мама, она бы расстроилась, что я так и не увидела дом!
Десять минут… ну да…
Спустя полчаса я вынуждена была признать, что явно недооценила Филиппа! Потому что про этот дом он знал абсолютно все. И то, какая краска использовалась для стен. И то, кто делал резьбу на той или иной двери. И то, чем крепились плинтуса, и то, почему у них именно эта расцветка. И то, как держится такой тяжелый светильник.
Он знал все, и это похвально.
Единственное, что я никак не могла понять: с чего он решил, что мне тоже необходимо все это знать?!
Спустя час лекции на ремонтно-строительную тему мы, пройдя весь этаж, оказались в картинной галерее. Прекрасно помня о том, что здесь представлены не копии известных мастеров, а изображены восточные предки моего лучшего друга, я задрожала от нетерпения.
Мне так хотелось взглянуть на картины! И, возможно, увидеть, узнать на них знакомые черты!