Все и немного больше
Шрифт:
— Он выскочил на мостовую?
С тяжелым вздохом Джошуа кивнул.
— Я услышал визг тормозов. Какой-то старый драндулет резко свернул в сторону, чтобы не наехать на него, но отбросил его в кювет. Он лежал там без движения, с окровавленной головой… Такой жалкий, маленький комочек… Полицейские оказались на месте происшествия сразу же — в этом сила полицейских Беверли Хиллз, они всегда под рукой, как выясняется ex post facto [8] . Они что-то говорили о скорой помощи. Но разве я мог ждать? Я схватил его и повез сюда… Сигналил всю дорогу, как
8
После совершившегося факта (лат.).
— И что он сказал о Билли?
— Он еще не приехал. — Джошуа устремил взгляд черных глаз на Мэрилин. — Полицейские сказали, что Билли нельзя трогать, но я не послушался. Как ты считаешь, я навредил ему?
Было ли когда-нибудь такое, чтобы Джошуа с молящим взглядом ждал от нее успокаивающих слов?
— Не знаю, Джошуа, право, не знаю…
— Здесь в зале есть часовня, — проговорил он.
Постепенно затих звук его тяжелых шагов. Мэрилин осталась одна. В голове метались по какому-то замкнутому кругу обрывки мыслей.
Она пошла вслед за Джошуа.
В часовне был совсем иной запах, чем в больнице, — медовый аромат пчелиного воска, который шел от свечей, мерцающих в красных стаканчиках. Впереди стоял коленопреклоненный Джошуа, опустив массивную седую голову. В тишине были слышны произносимые им слова молитвы:
— Святая богоматерь Мария, благословенно имя твое, помолись за нас и в час нашей смерти, святая богоматерь…
Мэрилин не могла сказать, сколько времени наблюдала она за тем, как ее муж возносил молитву Богу, в которого не верил. Затем она двинулась по проходу, устланному толстым ковром.
Он обернулся к ней и прижался лицом к ее бедрам, облаченным в элегантные бриджи для верховой езды.
— Мэрилин, я проморгал обоих своих сыновей, — низким, приглушенным голосом сказал он. Но затем голос его возвысился и зарокотал. — Они были радостью и надеждой моей жизни, а я их потерял… Когда объявился Линк, я был в таком восторге, что готов был написать на небе: он воскрес, он воскрес! Но он хотел тебя, ты хотела его… Какие постыдные вещи я выкрикивал ему! Назвать собственного сына полужиденком! Он мужественный, достойный мужчина, гораздо лучше меня, и я всегда им гордился… Ну почему я не в состоянии сказать ему об этом? Билли дал мне второй шанс — и что я сделал? Боже милостивый, что я сделал? — Он обвил руки вокруг ее талии и покачивался, стоя на коленях, раскачивая их обоих.
Мэрилин дотронулась до влажных седых волос.
— Джошуа, у нас достаточно неприятностей сейчас, не будем углубляться в прошлое.
— Мистер Ферно? Миссис Ферно? — раздался в часовне мужской голос.
Оба резко обернулись. В дверях стоял высокий сухощавый человек.
— Я доктор Ренквист, — представился он, приближаясь к Джошуа и Мэрилин.
Мэрилин похолодела от страха и одновременно удивилась. Она полагала, что Джошуа хорошо знал прославленного нейрохирурга и потому смог оторвать его от работы и пригласить сюда. Но, очевидно, это было не так. Какой силой характера должен был обладать
Поднимаясь, Джошуа сжал руки Мэрилин с такой силой, что огромное кольцо из горного хрусталя — часть ее реквизита — больно впилось ей в палец.
— Я сейчас осмотрел Билли, — сказал он.
— И что? — резко спросил Джошуа. — Только без сиропа, без вранья. Я хочу правды.
— Имеет место вдавленный перелом черепа и, подозреваю, внутреннее кровотечение. Это означает, что одна из вен на поверхности мозга повреждена.
— Будет хирургическая операция на мозге? — шепотом произнесла Мэрилин.
— Это единственный шанс, — ответил Ренквист.
Пот выступил на лбу Джошуа, складки на лице натянулись.
— А если… — спросила Мэрилин, — если операция пройдет успешно, он… поправится?
Нейрохирург вгляделся в ее лицо и, похоже, узнал ее.
— У меня, к сожалению, нет ответа на этот вопрос, миссис Ферно… К сожалению. — Он произнес это негромким, мягким голосом.
Вернувшись в приемный покой, они увидели здесь Нолаби, Рой, Би-Джей и Маури. Один из друзей Джошуа внес ведерко со льдом, где стояли две бутылки «Джонни Уокера», и несколько чашек, а его жена — накрытое салфеткой блюдо с пахнущими чесноком и луком закусками. Друзья и родственники постоянно прибывали. Говорили нарочито бодрым тоном о чем угодно, не касаясь, однако, предстоящей операции и развода супругов Ферно.
Джошуа сидел рядом с Мэрилин, прижимая ее руку к своему могучему бедру. Это человек, который изнасиловал меня, думала она; который ославил меня перед ребенком и с утонченной жестокостью вернул мне подарки, предназначенные Билли; который сделал все возможное, чтобы разлучить меня с Линком. Я ненавижу его? Или жалею? Она не знала ответа на эти вопросы, однако не пыталась высвободить свою руку.
— У меня больше нет сил ждать здесь, — пророкотал он ей над ухом.
— Что они могут с ним делать так долго? У него такая маленькая головка.
— Какого черта они ничего не сообщают? Это не хирурги, а какие-то садисты.
Ожидание длилось три бесконечно долгих часа. Наконец в приемный покой вышел доктор Ренквист. Он был в забрызганном кровью зеленом хирургическом халате, в руках он держал маску. У него были усталые глаза, на сером лице не отражалось никаких эмоций.
— Мистер и миссис Ферно, — сказал он спокойным, ровным голосом. — Пойдемте куда-нибудь, где можно поговорить.
В небольшой уютной комнатке доктор предложил Мэрилин единственный стул. Опустившись на него, она подумала: я нахожусь рядом с двумя мужчинами, на одежде которых капли крови Билли. Сколько крови может потерять четырехлетний малыш и все же выжить?
— Мы удалили осколок кости и сшили поврежденную вену, — сказал доктор.
— Значит, он поправится? — быстро спросил Джошуа.
— Это мы со временем узнаем.
— Когда именно?
— Опять-таки мы не можем сказать. Надеюсь, это вопрос дней… Но могут быть недели, даже месяцы.
— Какие шансы, что он останется… полноценным? — сдавленным голосом спросил Джошуа.
— Я не хочу вселять в вас ложные надежды, — сказал доктор Ренквист. — Чем быстрее он придет в себя, тем благоприятнее прогноз.