Все и побыстрее
Шрифт:
«Неужели он ударил Джосс? Судя по тому, как тщательно она пыталась это скрыть, так оно и было на самом деле. Что же заставило Малькольма ударить Джосс? Какие у них проблемы?»
Гонора медленно пила кофе. Бар постепенно пустел. Группа молодых водителей автобусов заканчивала обед. Гонора смотрела на них и вспоминала свою работу в кафе «Строудс». Многое изменилось с тех пор. Теперь она богатая женщина, владеющая особняком на Бель-Эа, большой квартирой в Лондоне на Аппер-Брук-стрит, у нее есть сад с редкими деревьями и растениями, яхта на Ньюпорт-Бич, меха, драгоценности, сделанные по специальному заказу. У нее есть муж, которого она любит и который отвечает ей взаимностью. Она живет
Причина в том, что она не может забеременеть. Она прошла курс лечения и здесь, и в Нью-Йорке, ее обследовали самые лучшие гинекологи, они с Куртом, занимаясь любовью, следуют всем советам врачей, и все безрезультатно. Курт часто успокаивает ее, говоря, что его желание иметь троих детей было шуткой. Ему нужна только она одна и больше никто. «Раньше я была бедна, — думала Гонора, — иногда впадала в отчаяние, но у меня не было таких тяжелых воспоминаний, я не испытывала такой пустоты и горечи».
Гонора допила кофе, резко поднялась и направилась к выходу.
После ужина Курт и Гонора обычно гуляли по саду. Вот и сейчас они, держась за руки, шли по крутой тропинке, вдоль которой были высажены редкие цветы.
— Курт, это правда, что ваша компания посылает за границу только лучших специалистов? — спросила Гонора после того, как рассказала ему о встрече с Джоселин и о ее просьбе.
— Ей что, не терпится сделать карьеру? — спросил Курт.
— Для Малькольма.
— Не вижу проблем. Надо помогать родственникам. Скоро мы начнем строительство дамбы на Миссисипи, и я отправлю их туда.
— Джосс решила оставить работу.
— Джосс? — удивился Курт. — Ребенок?
— Нет, — ответила Гонора, — Курт, может, я чего-то не поняла, но мне кажется, что она решила оставить работу из-за Малькольма, чтобы не быть бельмом у него на глазу.
— Это с ее-то амбициями и мужским складом ума?
— Мне тоже кажется это странным.
Курт нагнулся и сорвал цветок.
— По-моему, она сошла с ума.
— Я думаю, что у них не все в порядке.
— Она говорила тебе об этом?
— Нет, конечно, ты же знаешь Джосс. Просто я это чувствую. Ей непременно хочется, чтобы Малькольм сделал карьеру.
— Помнится, на барбекю он говорил, что ему очень хочется поехать в Лалархейн. Но, Гонора, там все только усложнится. У нас уже развелись несколько пар после совместной поездки туда.
— Но она просила меня об этом, а ты знаешь, что значит для нее просить кого-то об одолжении. Она считает, что работа в Лалархейне поможет Малькольму сделать карьеру.
— Хорошо, Прекрасная Елена, я подумаю над этим, — ответил Курт, втыкая цветок в волосы Гоноры.
Глава 29
Сквозь шум работающего на всю мощность кондиционера Джоселин услышала легкий стук в дверь. Сон сморил ее, когда она писала письмо. Она быстро вскочила с кушетки и направилась к двери.
— Ах, это ты, Юсуф, — Джоселин с облегчением вздохнула. Хотя кто еще мог здесь быть? Джоселин была одна в маленьком домике, и только египетский мальчик Юсуф прислуживал ей. Религия запрещала женщинам работать вне дома, поэтому все слуги в частных домах были мужчины.
Низко кланяясь, Юсуф сделал несколько осторожных шажков внутрь комнаты. Его босые ноги были грязными, лицо, со спадающими на него спутанными волосами, темным, напоминающим кору дерева, а все его тело, худое и маленькое, было похоже на виноградную лозу.
— Чио мне готовить? — спросил он на ломаном английском языке. — Вечерний пища?
— Я все сама сделаю, — ответила Джоселин.
Сегодня был четверг, канун
— Мне есть время, — ответил слуга.
— Ты можешь уйти прямо сейчас.
— Спасибо, мадам, — слуга поклонился. — В холодильнике есть свежий морковь и пирог.
В обязанности Юсуфа входило снабжать их продуктами. В первый день после приезда в Лалархейн Джоселин сама отправилась по магазинам. Одевшись в просторную кофту и длинную юбку, скрывающую ноги, она подрулила к главной площади Даралама и, сопровождаемая удивленными взглядами мужчин и многочисленных мальчишек, вылезла из своего красного «пинто», переправленного Куртом сюда вместе с другими вещами. Джоселин вошла в крытый лабиринт маленьких лавчонок с самыми разнообразными восточными товарами. Повсюду сновали нищие, бродяги, мужчины в черных халатах, как тени, мелькали закутанные с головы до пят местные женщины. Смесь самых невероятных запахов затрудняла дыхание. Крики уличных торговцев и зазывал слились в один оглушительный вой. Из лавок выглядывали бородатые торговцы и весело ей подмигивали. И вдруг кто-то невидимый ущипнул ее. Сначала один раз, потом второй. Щипки сыпались со всех сторон. Щипали все тело — грудь, ягодицы, руки, ноги, и когда она вернулась домой, на ней не было живого места. Как ей впоследствии объяснили, эти щипки выпадали на долю всех женщин, чье лицо было открыто. Малькольм, который не бил ее с того самого вечера после барбекю, пришел в ужас и запретил ей ходить по магазинам. С тех пор за провизией ходил только Юсуф.
— Спасибо, Юсуф, — ответила Джоселин, — ты свободен. Увидимся в субботу.
— Если Аллах позволит, в субботу. — Юсуф сложил ладони и поклонился.
Джоселин слышала, как хлопнула дверь, мальчик сел на велосипед и уехал. Джоселин подняла жалюзи и посмотрела в окно. Мимо проезжала телега с клеткой, в которой сидела обезьяна. Асфальтированная дорога шириной в двадцать три фута была началом дорожной сети, постройка которой когда-то разлучила Курта с Гонорой в первый месяц их совместной жизни. Здесь, в трех милях от города, первые строители компании «Айвари» поставили стандартные блочные дома, по десять с каждой стороны дороги. Из-за отсутствия воды зелени почти не было, только чахлая, пыльная трава да несколько жалких кустиков.
Перед домом Урсулы Уркухарт, или просто У, как все ее называли, стояли велосипеды всех мастей, в том числе и маленький трехколесный. У ждала ее в гости. Обычно женщины, уложив детей спать, собирались у кого-нибудь дома, курили, как паровозы, и пили холодный кофе с хорошей порцией рома — хотя алкоголь и был запрещен в стране, строители нелегально привозили его. Малькольм будет доволен, если найдет ее в компании У, — он требовал, чтобы она общалась с женами его коллег.
Правилом жизни Малькольма было нравиться всем без исключения, и он требовал того же от своей жены. Любя его всем сердцем, Джоселин старалась выполнять его желания, хотя компания жен инженеров не доставляла ей удовольствия. С самого детства терзаемая неуверенностью в себе, она и сейчас испытывала то же чувство: ей все время казалось, что женщины шепчутся за ее спиной, высмеивают ее, завидуя, что она родственница босса их мужей. В подозрениях Джоселин была доля правды — ее не любили из-за острого языка и привычки говорить все прямо в глаза.