Все имеет свою цену
Шрифт:
Чарльз Вейл уселся на краешек больничной койки.
— Привет, Гизелла.
— Кто это сделал? — прошептала госпожа Вейл. — Кто им сказал?
— Это сделал я, — ответил Чарльз Вейл.
Клара Пейл насторожилась, не довязав петлю. Она взглянула на врача, но тот не расслышал, что сказал муж.
Госпожа Вейл, крепко ухватившись за руку мужа, приподняла голову с подушки.
— Но зачем? Зачем?
Клара, которую тронула боль, звучавшая в голосе матери, пошевелилась на своем стуле. Чарльз Вейл посмотрел в ее сторону, и от его взгляда она замерла.
Он наклонился
— Нет! — воскликнула Гизелла Вейл, — нет!
Она порывалась встать, муж удерживал ее, и врач со шприцом наготове бросился к ним.
— Сестра! Помоги мне.
Клара бросила спицы и схватила руку матери. Горе придало Гизелле Вейл почти сверхчеловеческую силу. Сиделке, у которой мелькнула мысль, что в результате этой борьбы на теле пациентки, пожалуй, останутся синяки, удалось все-таки удержать в одном положении ее худенькую руку, пока врач вводил в нее иглу шприца. Несколько мгновений спустя госпожа Вейл обмякла и перестала сопротивляться.
Клара отпустила ее руку. Чарльз Вейл смотрел на распростертое тело жены с самым безучастным выражением лица, какое сиделке когда-либо приходилось видеть.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Хэллоран остановился, узнав человека в костюме, стоящего в коридоре перед входом в квартиру брата.
— Вижу, вы пришли навестить свое семейство, — сказал сотрудник ФБР.
— Вы опять их донимаете?
— Мы беседуем с семьями всего персонала Вейлов.
— Ни один человек из тех, кто работает у хозяйки, не причинил бы вреда малышу. — Хэллоран, смутившись оттого, что у него на глаза навернулись слезы, отвернулся к стене. И все же не смог сдержать их. «Не сметь!» — приказал он себе, стукнув кулаком по дереву, и почувствовал, как боль пронзила руку до локтя. Он поднес руку ко рту, пососал разбитые костяшки пальцев. Нет худа без добра: по крайней мере острая боль остановила слезы, и он мог снова смотреть в лицо сотруднику ФБР.
— Не лучше было бы вам заняться поиском убийц малыша?
— Я не меньше вашего хочу их найти. Но мне нужно ухватить ниточку, которая к ним ведет. — Сотрудник ФБР изучающе посмотрел на Хэллорана. — Если бы мать не подняла шум, о похищении узнали бы только утром. У кого-то слишком длинный язык. Кто-то болтал о режиме дня малыша, о доме или о чем-то еще. Именно поэтому ребенка без труда удалось выкрасть.
— Черт бы вас побрал! Моя родня этого не делала, — голос Хэллорана отозвался эхом в обшарпанном коридоре. — Пусть мы бедны, а Чарльз Вейл богат, но я любил малыша больше, чем он!
— Г-н Хэллоран, я вам верю на слово, — сказал сотрудник ФБР.
Хэллоран стоял, посасывая ободранные костяшки пальцев, и прислушивался к дробному стуку ботинок этого человека, сбегающего по лестнице. Он напомнил ему стук гвоздей, забиваемых в крышку крошечного гробика.
Ему открыла Шейла, и Хэллоран увидел за столом Кифа, а перед ним — стакан с виски.
— Я тоже выпью с тобой, — сказал Хэллоран. Шейла достала из шкафа еще два стакана и налила себе и Хэллорану.
— С нами обращаются
— Без конца задают одни и те же вопросы, — добавила Шейла, наполняя стакан мужа.
— Пусть делают, что хотят, лишь бы нашли убийц малыша. — Неочищенное дешевое виски обожгло Хэллорану горло.
Шейла посмотрела через стол на Кифа.
— Наш Пат, наверное, считает нас похитителями. Для него на первом месте его Гизелла, а не мы.
— Ты ведь знаешь, что это не так, — возразил Хэллоран.
Она по-мужски залпом осушила стакан и взглянула на него тяжелым взглядом.
— Неужели? — Она встала и потянулась за бутылкой.
Киф схватил ее первым.
— Оставь выпивку.
Шейла пожала плечами, но бутылку им оставила. Киф щедро наполнил стаканы.
— Так ты останешься ночевать, Пат?
— Ему не терпится поскорее удрать к своим богачам, — сказала Шейла, чистившая картошку.
— Я остаюсь. — Хэллоран выпил виски и подвинул пустой стакан Кифу, чтобы тот снова наполнил его. Он поднял глаза и заметил, что Шейла пристально на него смотрит. Он не мог заставить себя не смотреть туда, где лиф ее платья туго натянулся на груди.
Шейла фыркнула.
— Что это с тобой? — спросил Киф жену.
Шейла тряхнула головой.
— Спроси у брата, — сказала она насмешливо. Хэллоран похолодел.
Но Киф, на которого уже подействовал алкоголь, вздохнул:
— Уж эти женщины! Скажи, Пат, ты их понимаешь?
— Куда мне, брат!
Шейла громко расхохоталась.
— Вы просто пара пьяных дураков, братья Хэллораны. — Она бросила картошку в кастрюлю, а братья Хэллораны выпили еще по стаканчику.
Возвратилась из школы Дорин. Хэллоран, шутливо подергав ее за ярко-рыжую косичку, сказал:
— Тут я вижу чернильное пятно на конце косички. Должно быть, какой-нибудь молодой человек окунал ее в чернильницу и писал любовные письма.
— Мы не пользуемся чернильницами, дядя Пат!
После ужина он сыграл с ней две партии в шашки и проиграл обе: одну нарочно, а вторую — потому что его мысли возвращались к Шейле, занимавшейся в углу штопкой.
Когда девочка ушла спать, Шейла снова вытащила бутылку виски — Кифу даже просить не пришлось.
— Валяйте! — сказала она им. — Знаю, что вам этого хочется. Превращайтесь в сопливых пьяных дураков! — Она ушла спать, а они постарались выполнить ее указание.
Далеко за полночь Хэллоран лежал в темноте, прислушивался к храпу брата, и ему очень хотелось, чтобы алкоголь подействовал на него, как на Кифа. Он не мог изгнать из памяти воспоминание о том, что осталось от малыша. Ужасная картина вставала перед глазами, и сон к нему не шел. В тишине квартиры он услышал, как открылась входная дверь. Он знал, что это ушла Шейла.
Шейла возвратилась, едва забрезжил рассвет. Хэллоран все еще не спал. Она прошла прямо на кухню, оттуда сразу же послышались обычные утренние звуки: жена готовила завтрак для мужа и остальных домочадцев. С кем она была? Он представил себе свою дорогую Шейлу в объятиях чужого мужчины, и в крови загорелось желание.