Всё, как я люблю
Шрифт:
Няня
Няня. Едва я увидела ее, почувствовала укол ревности. Красива, образована, мила. Длинные, чёрные, как ночь, волосы, тонкие черты лица, большие карие глаза, чувственные губы с четким контуром. Грамотная речь, манеры, с лица не сходит мягкая улыбка. Виртуозно играет на пианино, слегка покачиваясь, прикрывая глаза. Обручального кольца нет, Ева от неё в восторге. Вадим тоже. Говорит — находка. Где он ее нашел? Хотя, какая теперь разница. Совет, да любовь, как говорится.
— Козел, — прошипела злобно, а Арсений переспросил:
— Я?
— И ты, — отрезала в ответ и друг флегматично пожал плечами. В ряду козлов он занимал лидирующие позиции и сдавать их не планировал.
Я ему не говорила. Ни ему, ни Ленке. Было даже намного стыдно: до тошноты банальная
— Дура! — рявкнула вслух и подскочила с удобного диванчика у примерочных.
— Я? — изумилась Лена, доделывая платье на манекене.
— Нет, дорогая, — вздохнула, поднимаясь, — ты, как минимум, умнее меня.
Чистейшая правда. Мужика она себе выбрала проверенного временем, обстоятельствами различной степени тяжести и мной. Я же металась от одной крайности к другой и, по сложившейся традиции, осталась у разбитого корыта. Один ждёт ребенка от сводной сестры, второй изменил с няней.
Я закрылась в своём кабинете и занялась рутинной работой, чтобы отвлечься. Бизнеса у меня было уже два, официальных, а бюрократию никто не отменял. Ну, как сказать официальных… наверное, логичнее называть их прикрытием околопреступной деятельности. С Арсением и Леной Сафроновыми, родными братом и сестрой, нелёгкая свела меня лет пять назад или больше, считать бессмысленно, вместе мы уже, что называется, пуд соли съели. Поначалу мы открыли салон дизайнерских вещей: Лена у нас просто волшебница. Года четыре я, занимаясь бухгалтерией, старательно делала вид, что даже не догадываюсь, что покрываю что-то ещё, но труп в моей квартире резко изменил правила игры. Выяснилось, что колдует подруга по-крупному, занимаясь изготовлением поддельных документов, Арсений помогает то тут, то там и лишь я не получаю от всего этого материальную выгоду. Считать гроши и экономить мне порядком надоело, я с головой погрузилась в новый для себя мир и с некоторым удивлением обнаружила у себя талант легко впутываться в неприятности и легко сходиться с психами. Теперь их у меня в команде трое: Пашка, Эмир и Григорий и каждый заслуживает отдельных похвал, но самое ценное в каждом из них — моя абсолютная уверенность в их верности. Задачи и обязанности росли, как снежный ком, и в конечном итоге это вылилось в ещё один бизнес — курьерскую службу. Мои парни забирают заказ, я под их чутким присмотром отдаю. В общем, дел было невпроворот, но думать я могла только о событиях трёхдневной давности, злясь с каждым днём все сильнее, но, преимущественно, на себя. В конце концов, никаких клятв, обещаний, обетов и даже слов любви сказано не было. Сцен я не устраивала, на звонки не отвечала, визиты игнорировала, да и закончилось все разом, на следующий же день. Больше я его не видела и не слышала. Жаль было, что я не могу продолжать общение с его дочерью, девчушкой, которой вот-вот стукнет четыре, но диалоги с которой порой были более содержательны, чем с тем же Арсением.
Итак, три дня назад. Пятница. Или суббота, черт знает, я вообще перестала следить за днями и датами, в моей работе важны, пожалуй, лишь кварталы. О своих визитах я никогда не предупреждала, приезжала, когда было время, если Вадим отсутствовал, сидела с Евой и отдыхала душой, это устраивало обоих, во всяком случае, обратной информации не поступало. И я приехала. Было уже довольно поздно, но дверь открыла вторая няня, как-то странно на меня посмотрела и отвела взгляд, поздоровавшись сквозь зубы. Наверное, ещё на этом моменте мне следовало напрячься, но я по привычке прошла и около часа провела с Евой. Когда наконец-то догадалась спросить, а дома ли папа, девочка без задней мысли сообщила, что он где-то наверху с Ингой. Я знала, что увижу. Знала, но все равно пошла, начав почему-то
Задело меня это сильнее, чем я могла бы представить. Обида жгла душу, я пыталась мыслить философски, думать о работе, о том, что не помешал бы отпуск, своя квартира, а не съёмная, но едва переступила порог, сползла на пол в прихожей и разревелась, как маленькая девочка. Говорят, открытые отношения сейчас в моде и вроде как подразумеваются, если пара не условилась об обратном. Мы же темы отношений не касались вообще, просто проводили вместе время. А я явно заигралась в семью, которой у меня никогда не было. Ни отца, даже не знавшего о моем существовании ещё год назад, ни матери, оставившей меня сразу после рождения на попечение бабки. Но самым обидным был цвет ее глаз. Вадим, по его же словам, предпочитал голубоглазых для ничего не значащего секса, у меня же были карие, и он распинался, что мой взгляд затягивает, как трясина. Видимо, одного болота ему оказалось недостаточно.
Наревевшись вдоволь, я забылась тяжелым сном, а утром меня разбудил телефонный звонок. Я смотрела на его имя на экране через полуприкрытые веки, опухшие от слез, но трубку так и не взяла. Он позвонил ещё раз, потом ещё, я отключила телефон, не в силах даже имя его видеть, а где-то через полчаса начали звонить в дверь. Настырно, настойчиво, но я даже к глазку не подошла. У всех моих парней давно были ключи, на всякий случай, а никто, кроме Вадима, не стал бы долбить ногой по двери. Зайти он мог бы, если б захотел. Куча методов, включая варварские, но он этого не сделал. Финальный пинок и прости-прощай моя семейная идиллия. Как же бесит!
Я раздраженно отодвинула клавиатуру и поднялась, подхватив сумку. Гришка у меня работает из бара в котором ошиваются отморозки, а мне жуть как хочется напиться и сделать какую-нибудь глупость. Может, с ним же. Как пойдёт. Но ещё три дня назад все пошло наперекосяк.
По причине жары на мне был сарафан, но выглядел он до того невинно, что появляться в нем в подобном заведении было просто нелепо. К тому же, дело близилось к вечеру, народу будет полно, а личностью в подобных кругах я стала известной.
— Одень меня в бар, в котором сама бы ни за что в здравом уме и твёрдой памяти не появилась, — сказала подруге, возвращаясь в общий зал.
— Когда ты начнёшь ходить по приличным заведениям и будешь брать меня с собой? — проворчала недовольно, оставляя недоделанным очередной шедевр.
«Когда у меня появится приличный мужик и приличная работа, — проворчала мысленно, — то есть, никогда».
Развела руками, Лена закатила глаза и пошла перебирать вещи, а через двадцать минут я садилась в такси в чёрном кожаном платье такой длины, что скованности движения не ощущала абсолютно. Ещё через пятнадцать резко открывала тяжёлую дверь и от входа увидела двух богатырей за самым дальним столиком. Наличие Эмира неприятно удивило, завтра утром он должен страховать меня на передаче, и, в идеале, не маяться похмельем, о чем непрозрачно намекала бутылка водки на столе между ними. Он сидел ко мне спиной, Гриша на мое появление никак не отреагировал, чтобы не остаться крайним, но мой пылающий праведным гневом взгляд не заметить просто не мог.
— Павел меня подменит, — сказал Эмир негромко, не оборачиваясь, — прости, что не предупредил.
— В каком месте у тебя глаза? — проворчала, садясь на соседний стул.
— Я знаю твой запах, — слегка пожал плечами и покрутил стопку на столе, зажав ее двумя пальцами.
— Звучит жутковато, — ответила серьезно, а он едва заметно ухмыльнулся. Что-то было не так. В глаза мне не смотрит, выглядит непривычно уныло. Не то чтоб Эмир был весельчаком, но отрешённости за ним я раньше не наблюдала. — По кому поминки?