Все люди, как люди. Книга 1
Шрифт:
– А то что? Нарушится ход истории?
– Я скажу, - грустно сказала Полина, - девочка эта утонет на следующей неделе, а потому похоронят её не кладбище, а в поле, потому что темный народ верит, что утопленники приносят несчастья и душа её не будет знать покоя. Я забрала её себе, она пройдет обряд посвящения и будет жить с нами.
– А если я не допущу того, чтобы она утонула?
– сбавила я тон, вспоминая те крохи знаний, которые осели в моей голове из прочитанной в ранней юности истории славян, их верований и
– И ты готова взять на себя такой груз ответственности?
– спросила Полина - Не хочешь узнать, чем может обернуться для тебя такой поступок?
– Ох, лютики-цветочки, сколько этой ответственности всю жизнь лежало на моих плечах, мама не горюй, еще немного я выдержу, - усмехнулась я.
– Так что - да! Я готова, Полина, и ответь ты мне, пожалуйста, есть вероятность, что я вернусь домой? И как это сделать?
– Вероятность есть всегда, - проговорила она тихо и печально, - а как это сделать мне не ведомо. А теперь забирай девочку и уезжайте из леса, твой кавалер скоро придет в себя, скажи ему, что девочка заблудилась.
– Разберусь, - хмуро отозвалась я.
– Полина, а ты сама живая? А эти женщины?
– Слишком много вопросов, Анна.
Она махнула рукой, женщины опустили "помост", я подняла не такую уж легкую девочку и повернувшись пошла к так и стоявшим как изваяния лошадям. Положила Агнешку под деревом, и лишь потом похлопала по колену Бельмондо, про себя и не могла называть его по-другому.
– Господин Де Бельмонрт, смотрите!
– заорала во весь голос. Бедный француз чуть с лошади не свалился.
– А? Что? Николь, смотрите, там кто-то лежит!
– заорал в ответ капитан Очевидность.
Глава 12
Жан-Поль мгновенно соскочил с лошади и рванул к дереву, радостно прокричав.
– Мадемуазель Николь, она жива, девочка жива!
Он легко поднял ребенка, Агнешка дышала спокойно, она просто спала. На таком же, как у матери нежном и прекрасном лице, светилась загадочная улыбка "Джоконды". Обратно мы добрались быстро, пустив лошадей в галоп. Я сама открыла калитку, а потом и ворота, чтобы Бельмондо мог ввести внутрь лошадей. Не успела удивиться тому, что Степан нас не ждет возле ворот как из дома выскочила Марфуша и с криком бросилась к нам.
– Там, в деревне, хотят бабку-травницу сжечь. И наши дворовые туда ж побёгли.
– Да чтоб им весело жилось, паразитам, - высказалась я.
– Чем им бабуля не угодила?
– Так Гаврила вроде видел, что Агнешка к ней в избу забежала...
– Марфа возьми девочку, мы нашли её в лесу, позови Степаниду и глаз с неё не спускайте!
– грозно приказала я, Марфуша приняла ребенка от француза и резво поскакала назад в дом, я спросила вдогонку.
– Где дом травницы?
–
– удивилась девушка.
– Марфа, отвечай когда спрашиваю. Не помню я, контузия еще не прошла.
– Скажете тоже - дом, - хмыкнула девушка, - избенка покосившееся в конце деревни.
Я повернулась к Бельмондо.
– У нас новая беда, крестьяне решили, что к пропаже ребенка имеет отношение местная травница и собираются сжечь её избушку.
– О! Это самосуд, да еще и без оснований. Мы нашли ребенка. Что вы намерены делать, мадемуазель Николь?
– Остановить их!
– отозвалась я, запрыгивая опять на Звездочку.
– Я с вами, мадемуазель!
От этого "мадемуазель" меня прямо корежило, от так долго его произносил, хотелось сказать:"Короче, Склифосовский". Между тем уже начало темнеть и в сиреневых сумерках все стало расплывчатым, а от красной звезды в небе исходило особо зловещее сияние. Проскакав липовую аллею и несколько полей мы въехали в деревню. Пламя было заметно издали, я стукнула пятками по бокам Звездочки и лошадь понеслась еще быстрей. Мужики и женщины стояли полукольцом вокруг хижины и смотрели, как огонь начинает лизать стены.
– А ну, тушите огонь!
– что было сил гаркнула я.
Реакция ноль. Мрачные лица селян повернулись ко мне.
– Я кому говорю, паразиты чертовы, танкер вам в зад! Агнешка нашлась! Тушите огонь, а то сейчас у меня сами туда прыгать будете! Я вам устрою соревнования - кто выше прыгнет!
Из хижины раздался крик. Я рванулась в избе, но была отброшена крепкой рукой Бельмондо. Он скинул с головы кивер и накрывшись у кого-то отобранной дерюгой распахнув дверь вошел в поваливший оттуда сизый дым. Я обернулась к толпе, оскалилась и заорала так, как только позволяли легкие.
– Тушите гады! Бегом за ведрами, лопатами, быстро!
Мужики заметались, бабы завыли. А из дверей пританцовывая выскочил Жан-Поль с травницей на руках. Отбежав от полыхающего уже вовсю дома он положил женщину на траву и стащил с себя дымящиеся сапоги. Я обернулась на топот и увидела, что прискакал в сопровождении отряда солдат Платон Яковлевич. Пожар потушили, мужики разошлись по домам: так же молча, даже не оглядываясь на обугленную избу. Словно и не они поджигали. Я рассмотрела в толпе Андрея и прищурив щипавшие от гари глаза прошипела.
– Это что за самоуправство, а? Как ты мог допустить такое...,- я не могла подобрать доступных для понимания управляющим слов, - варварство!
– Так, барышня, Гаврила видел...
– Да чтобы он окосел на оба глаза, Гаврила твой. С ним я отдельно разберусь. Но ты, ты же образованный человек, управляющий! А Степан где?
– Степан их остановить пытался, так его по голове приложили, отдыхает вон, - показал он рукой за плетень.
– Организуй повозку, и доставь бабулю и Степана в дом.