Все люди, как люди. Книга 1
Шрифт:
– Я?
– показав на себя пальцем, уточнил боец ореховской бригады.
– Ты, Василий, ты, - кивнула, - И узнал ты , что Отечество в опасности. Что подлый Наполеон напал на Россию. Вот и прибыл ты на подмогу. До этого на исторической родине не бывал ни разу. В Новом свете многое устроено по-другому, отсюда и одежда твоя, и "виска" непонятная. Так проще объяснить все несуразности, усвоил?
Вася встал, потянулся и выдал.
– Ну, если это все по правде, то я этого Наполеона на куски порву!
– А здесь тебя ограбили, лошадь и документы, которые в седельной сумке увели.
– У меня?
–
– У тебя, - жестко уточнила.
– Ну, Вася, постарайся вжиться в образ, а то зашибут. У них тут подход к вновь прибывшим примитивный - убьют и делов-то, - парень громко сглотнул.
Я вывела Дизеля из сарая, и представила собравшимся на заднем дворе мужикам. Легенду Васиного появления восприняли нормально. А уж когда он принялся здороваться со всеми за руку, да еще и называя свое имя-прозвище - Вася Дизель, мужики вытирая руки о штаны и отвечая на непривычное рукопожатие поверили, что он действительно приехал из Америки. Правда, непонятное Дизель тут же переделали в Дрын. И стал браток Вася Дизель - Вася Дрын.
После сытного ужина с наливкой Вася совсем освоился, но все-таки воспринимал происходящее как игру. Да я и сама, находясь здесь уже почти два месяца до конца не прониклась реальностью, что уж про парня говорить. После ужина вернулся Платон Яковлевич, сказал что у младшего Долгопоцкого приключилась лихорадка. Я познакомила его с новым "родственником" и попросила осмотреть голову Васи, приложили-то его достаточно сильно.
– Да ладно тебе, Айболит, что там с моей башкой может случиться. У меня черепок крепкий, да я им стену прошибить могу.
– Простите, уважаемый Василий Павлович, но шишка у вас знатная. Надо бы компресс уксусный сделать и полежать в покое. И, простите, как вы меняя назвали?
– Айболит, в смысле лепила...
Я подошла поближе к парню и от души пихнула его в бок.
– Василий, тебе придется отвыкать от своего американского жаргона.
– Ой, простите, прошу пардону, господа.
Платон Яковлевич откланялся, бормоча себе под нос.
– Ай болит, интересно, очень интересно.
Васю я распорядилась поместить в комнату молодого барина, и решила поговорить с ним о нашей партизанской деятельности.
– Что тебе сказать, подруга, я в Афгане был, так что кое-что смыслю в засадах и вылазках. Вот только, где оружие брать будем?
– Отбирать у французов, где же еще? У нас в наличие только вилы, топоры и лопаты. Вась, а ты историю войны 1812 года хорошо помнишь?
– А то, - гордо ответил бывший десантник.
– "Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром, французу отдана?" . Прогоним французиков, точняк!
Василий быстро осваивался, его, в отличие от меня, бытовые вещи не смущали, главное - кормили хорошо. С мужиками он сошелся, особенно со Степаном и кузнецом Иваном. С последним он мерялся силушкой. Надо сказать, что Иван напоминал Арнольда Шварценеггера в лучшие годы. А Степанида просто млела, когда Вася наворачивал её стряпню и не уставал нахваливать. Через день в наше поместье прибыл на постой гусарский полк наполеоновских войск и повели они совсем не так, как майор Жан-Поль Де Бельмонтр. Пришлось ускорить наш исход.
В лесу, стараниями Андрея и мужиков было все обустроено по моим
– Что скажете, барышня?
– гордо показывая мне лесное хозяйство, спросил Андрей.
– Все по уму, перезимуем. Молодцы. Все ли успели уехать? Всем места хватило?
Андрей достал листок и принялся перечислять крестьян. Насчитал пятьдесят пять человек, учитывая женщин и детей.
– Слышь, подруга, - ко мне подошел Вася, - этот детский сад нам как корове седло, конечно.
– А то я сама не знаю, - огрызнулась я, - но что прикажешь делать, оставлять их в деревне, чтобы если не французы, так поляки поубивали? Ты чего хотел.
– Вылазку организовать. Возьму Ивана, Степана, Андрея и пошурудим там у французов, без оружия как голый себя чувствую.
– Вася, не думаю, что винтовки с пороховыми зарядами тебе сильно помогут, - вздохнула я.
– А ты меньше думай, дольше проживешь, - заржал парень.
– Даешь добро? Ты ж у нас за командира, позывной Акула.
– Будьте предельно осторожны, на рожон не лезьте. Тебя назначаю главным, - скомандовала я.
– А здорово бы было Наполеона грохнуть, что скажешь?
– Не знаю, Василий. Мне тут неоднократно советовали не вмешиваться в ход истории. Мол - необратимые последствия могут возникнуть. Вот например, убьешь ты Наполеона, уйдут французы на этот раз. А что потом? Вдруг на его место придет кто-то еще более наглый и умный? А мы, по извечной русской традиции, расслабимся, выводов не сделаем, армию не укрепим и проиграем.
– Скажешь тоже, - хмыкнул Вася, - русские не проигрывают. Мы можем только временно отступить.
А меня что-то перекосило на "толстовщину".
– Но вдруг из-за нашего вмешательству не родятся Эмиль Золя, Жюль Верн, Пьер де Кубертен, Генрик Сенкевич или Мария Склодовская-Кюри...
– А может тогда и Гитлера, Гиммлера, Геббельса и Муссолини не будет?
– прервал меня Василий.
– Хорош маяться дурью, давай не заморачиваться подобной фигней до конца войны.
Но я не могла не заморачиваться. Где-то там сражается враг Де Бельмонтр, благородный, честный и исполняющий свой военный долг. Верящий в то, что его император несет освобождение от рабства в дремучую, варварскую страну. Правда, после нашего знакомства Жан изменил свое мнение о русских, но долг всё равно обязывал его выполнять приказы.
А чертов Бонапарт был мастером пропаганды. Он объявил вольную всем крестьянам на занятых им территориях. Но наши крестьяне не дураки, их на мякине не проведешь. Русские не верили "хранцузу", да и на что воля, если земли не дают.
А с противоположной стороны воевал Алексей Ланевский, красавец гусар, жених Татьяны Мещерской, с до боли знакомыми чертами моего первого мужа. Но, вот что интересно, сердце мое по отношению к князю Ланевскому успокоилось. Первое впечатление улеглось и я с четкостью осознала, что больше меня не волнует ни Алексей сам по себе, ни воплощенный в него образ Константина. Чего нельзя сказать о французском майоре...