Все мы только гости

Горская Евгения

– Я его убью, – пообещал Сережа, когда Иван Ильич снова уехал на работу, а Полина Васильевна заваривала крепкий чай с какими-то травами.

– Зачем? – Она налила ему обжигающего напитка и подвинула чашку. – Осторожно, горячо.

– Что?! – задохнулся тогда он. – Как это зачем?

– Да вот так. – Соседка налила чаю себе и уселась напротив. – Ну убьешь ты одного дебила, и что? Сядешь в тюрьму на много лет и выйдешь оттуда уголовником. Таким же придурком.

– Так что же теперь, пусть он и дальше собак давит, да?

– Сереженька,

ты уже большой, но не знаю, поймешь ли… Привлечь его к ответственности вряд ли получится. Кстати, ты номер машины запомнил?

– Нет, – покачал он головой.

– Вот видишь. Даже если найдем машину, найдем этого мерзавца, доказать мы ничего не сможем. Ведь надо доказать, что он специально это сделал. Понимаешь, специально, а не случайно. Муся действительно выбежала на дорогу. К тому же я не уверена, что за сбитую собаку предусмотрена уголовная ответственность. За границей – да, а у нас нет.

– Почему? – не понял Сережа. – У нас что же, хуже, чем за границей?

– Мне трудно судить, – усмехнулась Полина Васильевна. – Я за границей не была. Я хочу тебе другое сказать… На свете очень много зла. И бороться с ним необходимо. Только бороться надо правильно. Нет у нас закона, по которому можно наказать за Мусю, значит, нужно ввести такой закон. Вот вырастешь, становись юристом, придумывай законы. Или в милицию иди работать, следи, чтобы законы исполнялись. А если просто так убивать, значит, ты ничем не лучше этого садиста.

– Как это не лучше? – обалдел Сережа.

– Да вот так. Ты про этого парня ничего не знаешь. Может, у него мать парализованная и без сына останется одна никому не нужная. Она тебе ничего плохого не сделала, зачем же ее наказывать?

– Да ну вас, теть Поль.

– Не «да ну», а слушай и запоминай. Ты мужчина. Ты должен быть сильным, умным, честным и справедливым. Ты должен уметь защитить маму, жену, когда она у тебя появится, детей. Друзей. Да мало ли кого… И для этого ты обязан беречь собственную жизнь. Не трусить, а беречь по-умному. Отдавать свою жизнь можно только за нечто такое, что этого стоит.

Она еще долго тогда говорила, он не все понял. Но понял главное – он сам строит свою жизнь и сам за нее отвечает.

После того первого раза разговоры с Полиной Васильевной стали частью его жизни.

А водилу, сбившего Мусю, Николай Иванович вскоре нашел. За собаку посадить его, конечно, было невозможно, он сел где-то через полгода за пьяную драку в городском клубе. Сергей уже тогда понимал, что без Николая Ивановича дело о рядовой драке до суда бы не дошло.

Справа от дороги показались заводские корпуса. Он не ожидал, что доберется так быстро.

Сергей Михайлович достал телефон, набрал Прохорова.

Разговаривать с Владиславом было скучно. Тамара еще послонялась по дому, потом прилегла на маленький диванчик у одного из окон и незаметно задремала. Проснулась

она, когда из кухни послышались приглушенные голоса.

Владислав, потягивая чай, что-то говорил, но Тамара слушать не стала. Рядом стоял Сергей, и она наконец-то сделала то, о чем мечтала все последнее время: бросилась ему на шею. Получилось даже еще лучше, чем она планировала, потому что из глаз сами собой полились обильные слезы. Тамара их не сдерживала, она плакала и всхлипывала как маленькая, а Сережа прижимал ее к себе, гладил по голове и плечам и осторожно успокаивал:

– Не плачь, Томочка. Не плачь. И не бойся ничего, я сумею тебя защитить.

Ей совсем не хотелось успокаиваться. Она плакала отчаянно, с удовольствием, она даже не знала, что умеет так плакать. Впрочем, она не знала, что вообще умеет плакать, потому что не плакала с самого детства.

Сережа гладил ее по волосам, и слезы текли не переставая. Оттого, что она очень испугалась, увидев Филина в собственном доме. Оттого, что Костя не впустил ее в дом, а Лина, наоборот, впустила. Оттого, что она целовалась с Костей восемь лет назад, а Линка сделала вид, что ничего такого не было.

Успокоилась Тамара, только когда Владислав принялся совать ей стакан воды, а Сережа стал усаживать ее на стул. Вообще, Владислав ей мешал, без него было бы лучше, жаль, что он, судя по всему, не собирается никуда убираться.

– Не плачь, Томочка, – повторял Сережа. – Не плачь, все будет хорошо.

Тамара еще повсхлипывала и перестала, высморкалась в чистый Сережин платок, который он сунул ей в руку, и затихла. Сергей смотрел на нее так, как надо: немного с жалостью, немного с испугом, немного с нежностью. А чего еще-то желать от первого раза?

Она не стала дожидаться вопросов, опять повторила, как узнала про заводские страсти, как сбежала от Филина и как терпеливо ждала его, Сережу.

– Спасибо, Томочка. Я отныне навсегда перед тобой в долгу, – серьезно прокомментировал Овсянников. Тамара небрежно махнула рукой – ерунда какая, и тут он добавил совсем лишнее: – А где Лина?

– На заводе, – опередила Тамара пытавшегося что-то сказать Владислава. – В гостинице. С Павлом, это ее парень.

Про «парня» она сказала специально, на всякий случай. Пусть знает: Лина занята, а она свободна. А еще пусть знает, что у Линки есть «парень», хоть она и замужем.

– Они устроились в гостинице, – подтвердил Владислав. Стало быть, Лина или Павел ему звонили, отметила Тамара. – Я охрану предупредил, чтобы в оба смотрели.

– Откуда он взялся, этот Павел?

– Там все чисто. – Владислав свое дело знал. – Тропинин Павел Владиславович. Его парни сигнализацию на заводе поставили. Договор еще несколько месяцев назад заключался, он не при делах.

– А к вам в компанию-то он как попал? – внимательно посмотрел на Тамару Сережа.

– В Лину влюбился, – усмехнулась она.