Все мы только гости
Шрифт:
Тамара чуть не ляпнула, какого лешего тогда она здесь торчит, если ей еще и скучно, но сдержалась, не хотела обижать девку, очень уж она обидчивая.
– Сюда на работу тебя кто устроил?
– Тетя, – неохотно призналась Лена.
Тамара видела, что говорить об этом ей не хочется, поэтому вцепилась намертво:
– Тетя тоже здесь работает?
– Нет. Она вообще больше здесь не живет, в городе.
– Почему? – заинтересованно спросила Тамара. – Сейчас в городе работа есть. Она кто по
– Учительница. Русский язык и литература.
– Ну тем более, – ахнула Тамара и добавила доверительности голосу: – Учителя-то уж точно нужны. У нее здесь что, жилья нет?
– Да нет, жилье есть, она же здесь всю жизнь жила, – посмотрела в ласковые Тамарины глаза Лена. – Просто… так сложилось.
– Несчастная любовь? – Тамара догадалась, о какой тете идет речь, и посмотрела на Лену сочувственно.
– Да я сама ничего не знаю, – наконец-то наклонилась к ней Лена, потянувшись через стол. – Они с Сергеем Михалычем… гражданским браком жили. Родственники все думали, свадьбу играть будем, а Ирка, это тетя моя, от него ушла.
– Подожди, – не поняла Тамара, – так сколько ей лет, твоей тетке?
– Тридцать два. Ирка мамина сестра, а мама намного ее старше.
– Она другого нашла, да? – Тамара постаралась вложить в вопрос и понимание, и сочувствие, и недоумение.
– Нет, – возмутилась Лена. – Что вы!
– А почему же тогда? – искренне удивилась Тамара.
– Мы сами не знаем.
– Может, разлюбила?
– Нет, – покачала головой Ленка. – Нет. Ирка его любила и любит, и никакого другого у нее нет. Она ужас как переживала. Потом работу нашла в сорока километрах от города и уехала.
– Ничего не понимаю. Если она его любит и переживает, зачем уходить? Может, он другую нашел?
– Да нет вроде бы. Его ни с кем после Иры не видели. И когда она домой вернулась, он к ней приходил, звал назад. И меня сюда работать позвал. Представляете, Ирка с ним обо мне договаривалась еще зимой, потом они разошлись, а он сам к нам пришел, позвал меня работать. Не думаю я, что у него другая есть.
– Ничего не понимаю. Может, он плохо с ней обращался? Грубо? – с сомнением раздумывала Тамара. Представить Сережу грубым было трудно.
– Я думаю, она поняла, что он ее не любит, – совсем перегнулась через стол Лена. – Поэтому и ушла.
– Не любил бы, не стал бы с ней жить. Зачем это ему? Вон сколько девок незамужних.
– Ну… Я думаю, что он ее не любил, как ей хотелось. Сильно, как она его, – объяснила Лена и изрекла уж совсем недетское: – Не все по-настоящему любить способны.
Слышать это Тамаре почему-то было неприятно. А не такая уж Ленка дура, какой кажется.
– Вы маму Сергея Михалыча знаете? – помолчав, невпопад спросила Лена.
– Конечно, – равнодушно бросила Тамара. –
– У него в кабинете фотка стоит в рамке. Это его мама, как вы думаете?
– Наверное, – заинтересовалась Тамара. – Ты меня заинтриговала.
У Лены на столе звякнул телефон.
– Готовы, Сергей Михалыч, – доложила она в трубку и объяснила: – Письма нужно отнести, я сейчас.
– Давай-ка я отнесу, – решила Тамара. Фотка в рамке ее действительно заинтриговала.
На столе у Сергея стояла фотография Линкиной бабушки Полины Васильевны.
Этого только не хватало.
Тропинин знал, что нужно спешить, но не удержался, сделал небольшой крюк, зашел к Лине домой. Картину он застал мирную, спокойную и какую-то по-старинному уютную: Лина и Николай Иванович развалились в старых креслах, рядом находился сервировочный столик, чайник, чашки, и все это так не вязалось с его страхами за нее, с осыпавшейся ямой, упавшей березой и тем, что он собирается сделать, что он слегка опешил.
– Что, Паша? – спросил Николай Иванович. – Заметил что-нибудь?
– Нет, – соврал Тропинин.
– Вы тут поговорите пока, – тактично решил старик. – А я домой схожу. Принесу овощишек, будем обед сооружать.
– Не надо, – запротестовала Лина. – У меня все есть, и капуста, и картошка. И тушенка. Не ходите.
– Схожу. Ты меня дождись, Паша, не оставляй ее одну.
Тропинин слышал, как затихли шаги за окном, и вдруг понял, что не может говорить ни о чем, кроме как о самом важном, но все это не вовремя, и ему надо идти, куда он собирался, потому что опасность ей грозит реальная. А еще он боялся ее реакции на свое признание.
– Лина, – кашлянув, произнес он, чувствуя, что язык стал каким-то деревянным. – Послушай…
Он замолчал, и Лина молчала тоже, сцена показалась ему донельзя пошлой. От этого он разозлился и дальше говорил уже со злостью:
– Я знаю, это глупо, и ты можешь мне не поверить, но я тебя люблю. То есть я хочу, чтобы ты стала моей женой.
– Почему глупо? И почему я не должна тебе верить? – чуть улыбнулась Лина.
Нет у него никаких баб в каждом городе, а Томка просто злюка и вредина.
– Ну… – Он замялся, и вся его злость куда-то пропала. – Просто мы знакомы недавно, а за женщинами нужно долго ухаживать…
Тут он совсем запутался и замолчал.
– Раньше ты подолгу ухаживал за женщинами? – опять улыбнулась Лина.
Она так и продолжала сидеть в кресле, как сидела, разговаривая с Николаем Ивановичем. Тропинин подумал и осторожно уселся перед ней на корточки.
– Нет. – Он не посмел ее обнять. – Раньше я за ними совсем не ухаживал. То есть все это не имело для меня никакого значения.