Все мы злодеи
Шрифт:
Спросил Гэвин, звуча так же скептически, как и чувствовала Изобель. — Это проклятие длилось восемьсот лет. Это определенно делалось раньше. Хотя бы случайно.
— Это не может быть просто какая-то Реликвия в какой-либо Достопримечательности, — сказала Бриони. — Я разговаривала с заклинателем, у которого была та же теория — что в истории турнира у каждой семьи есть своя история. Об Ориентире и Реликвии, которую предпочитают их чемпионы. Закономерность.
Изобель вспомнила, что ее отец рассказывал ей о том,
Не то чтобы это что-то доказывало. У каждого древнего рода были свои истории.
Бриони одарила остальных торжествующей улыбкой. — Разве вы не видите? Я нашла способ спасти всех нас.
Но Изобель беспокоила не только логика. Было что-то в выражении лица Бриони, что-то гордое, нетерпеливое и знакомое. Нежелательные, непрошеные воспоминания вспыхнули в ее глазах, как вспышка фотоаппарата.
— Что за черт? — выдохнула Изобель, останавливаясь перед своим шкафчиком.
Страницы, вырванные из главы Макасланов в Традициях Трагедии, были заклеены скотчем по всей двери. Вертикально поперек них большими красными буквами из баллончика было написано слово «ПИЯВКА», а из щелей шкафчика сочился прогорклый запах, как будто кто-то засунул внутрь проклятие из тухлого яйца.
Рядом с ней Бриони бросилась вперед и разорвала все бумаги. Она смяла их в кулаке. — Прошло уже несколько недель. Можно подумать, что к этому времени все уже должны были прийти в себя.
Это был далеко не первый акт вандализма, с которым столкнулась Изобель с тех пор, как эта книга была выпущена в прошлом месяце. Но это был первый раз, когда кто-то сделал это в школе.
Изобель посмотрела в конец коридора на шкафчик Бриони — нетронутый.
— Дело не в книге, — пробормотала Изобель, съеживаясь под взглядами других студентов, которые проходили мимо. — Дело в моей семье.
Недостаточно было того, что Макасланы сколотили состояние прискорбными средствами. Теперь они также могли добавить убийство к своему списку грехов.
— Это чушь собачья. Ты совсем не похожа на них. Ты даже почти не разговариваешь со своим отцом.
Затем Бриони произнесла заклинание на спичках, уронив кучу бумаг и позволив им сгореть на линолеумном полу.
Изобель отпрянула назад, не желая обжечься. — Что ты делаешь? Из-за тебя у нас будут неприятности.
Это Изобель стоило быть возмущенной, а не ей. И тон Бриони, когда она говорила об отце Изобель, беспокоил ее. То, что она не всегда жила со своим отцом, не означало, что он все еще не был ее отцом.
Но Бриони только затоптала пламя своим мокасином. Сажа испачкала ее форму Илвернатской подготовительной школы. —
Изобель сменила тему, как делала всегда, когда Бриони описывала турнир как сказку, а не проклятие.
— В конце концов они прекратят, — сказала она, таща Бриони в класс. Но зловоние заклинания преследовало ее до конца дня, независимо от того, как часто она опрыскивала воздух духами пиона.
Неделю спустя Изобель выглянула из-за школьного автобуса, чтобы убедиться, что репортер, который только что подошел к ней, скрылся из виду.
— Я… я не понимаю, — заикаясь, пробормотала она. — С чего бы этому журналисту думать, что я чемпион?
Бриони, стоявшая рядом с ней, ухмыльнулась и легонько толкнула ее в плечо. — Потому что ты, очевидно, лучший выбор для своей семьи. Ты, вероятно, могла бы преподавать наш курс создания заклинаний. Ты была бы лучше, чем мистер Фланнаган.
— Но репортер не звучал так, будто это слух.
Страх скрутил желудок Изобель, когда они поспешили внутрь здания. Коридор казался уже, чем раньше, шепот ее одноклассников стал лихорадочным. — Он сказал «объявлена чемпионом». Зачем ему…?
Ее прервал визг громкоговорителя, в котором говорилось, что Изобель Макаслан должна посетить декана факультета студентов. Немедленно.
— Ты не хочешь это объяснить? — потребовал декан, размахивая утренним выпуском «Илвернатского затмения». — Или почему каждый журналист в Кендалле звонит в мой офис, спрашивая школу прокомментировать?
Именно тогда Изобель увидела заголовок: «ИЗОБЕЛЬ МАКАСЛАН ПЕРВОЙ БЫЛА НАЗВАНА «ЧЕМПИОНОМ» В СМЕРТЕЛЬНОМ ПРОКЛЯТИИ ИЛВЕРНАТА». Она схватила газету и пролистала статью на шести страницах, ее грудь так сжалась, что она едва могла дышать. Сначала она предположила, что это была садистская шутка, сфабрикованная городскими СМИ, чтобы привлечь больше туристов. Но исследование было тошнотворно тщательным. Фотография, на которой она выиграла золотую ленту на прошлогодней ярмарке заклинаний. Ее табель успеваемости за весенний семестр. Анонимный источник, подробно описывающий личность Изобель «отличницы» и «перфекционистки».
— Я не могу вернуться в класс, — прохрипела она, и когда она снова посмотрела на декана, ей захотелось закричать от жалости на его лице.
Час спустя мать забрала ее из школы. Изобель не возвращалась целую неделю. Она надеялась, что за это время папарацци, которые разбили лагерь возле домов ее родителей, заскучают и уйдут дальше.
Но стало только хуже.
Сплетни ее одноклассников, уже осмелевшие от книги, становились все более злобными.
«Кровавой Луны не должно быть до следующего года. А она уже так рвётся».