Всё не так, как кажется
Шрифт:
Подчиняюсь и поднимаю глаза. Блузка уже расстёгнута, а рука нагло хозяйничает под ней. Здравый смысл требует остановить это безумие, но язык не может произнести ни слова, а тело живёт самостоятельной жизнью и отказывается слушать доводы разума.
Пальцы в трусиках выписывают пируэты вокруг клитора, распаляя, но не позволяя кончить. А я уже почти готова! Кажется, стоит кончиком пальца коснуться центра наслаждения – и взорвусь. Но он словно издевается!
Неожиданно Алексей убирает руку, резко разворачивает
– Смотри на меня! – звучит, как приказ, который я безропотно исполняю. Тону в его серых глазах. – Николь, скажи мне "да".
Киваю, не в силах пошевелить языком.
– Нет, я хочу тебя слышать!
– Да, – выдавливаю из себя с трудом. Между ног горит и пульсирует. Тело требует немедленного продолжения.
Он толкается резко, сразу входит до упора и начинает двигаться. В поисках дополнительных точек опоры впиваюсь в его плечи. Я на пределе, мне нужно совсем немного. Задерживаю дыхание, чтобы усилить ощущения. Всего несколько толчков, и я выпадаю в параллельную реальность и, кажется, кричу. Он ловит мой рот своими губами и на сей раз беспрепятственно проникает вовнутрь.
Движения во мне становятся резче, быстрее и агрессивнее. Алексей выпускает на свободу дикого зверя, которого до сих пор тщательно скрывал. Безумие продолжается недолго. Он замедляется и бормочет:
– Моя сладкая дикая кошечка… Так бы и съел тебя…
– А ты… тигр?
– Немножко, – улыбается и слегка касается губами моего виска. От этого простого действия по телу тут же разбегаются мурашки. – Ты как?
– Хорошо…
Внутри всё вибрирует. Мне очень-очень хорошо, хочется задержать это мгновение.
Он отстраняется и стягивает презерватив. Рассматривает меня пристально.
– Лохматая, а всё равно красивая, – улыбается.
Сижу, ловлю отголоски кайфа, шевелиться не хочется. Наблюдаю, как Алексей снимает остатки одежды. Нормальные люди после секса одеваются, а у нас с ним – всё наоборот.
Обнажённый он великолепен. И шрамы на бедре ничуть не портят его, наоборот, добавляют мужественности. Наверняка много времени проводит в спортзале. Хотя военные, скорее всего, тренируются как-то по-особенному.
– Раздевайся, не тормози, – снимает меня со стиральной машины и ставит на пол.
Мнусь, почему-то стесняюсь при нём оголяться. Нет у нас ещё того уровня близости и доверия, чтобы я могла с лёгкостью себе это позволить.
– Ну же, давай. Я уже видел тебя голой. И хочу ещё посмотреть, – он полностью обнажён. – Идём со мной в душ?
– А ужин отменяется? – снимаю наконец блузку, спускаю по ногам юбку и ищу, куда их положить.
– Думаешь, мы там застрянем? – забирает у меня из рук вещи и складывает на тумбе.
– Откуда я знаю твои аппетиты?
Мне очень неловко. Наверное, первая близость
– Ты совершенна, моя кошечка. Идём? – берёт за руку и тянет к душевой кабине. – В душ ненадолго, а потом ужин, пока я не уморил тебя голодом. Я помню о времени.
В голове эхом отбивается "моя кошечка", "моя". Он уже считает меня своей или это всего лишь речевой оборот? Сердце замирает. Чувствую себя маленькой девочкой, влюблённой в одноклассника.
К моему дому подъезжаем около половины девятого – Алексей пунктуален. Выходим. Я немного растерянна – боюсь сделать или сказать что-то не так, боюсь разрушить волшебство и нежность этого вечера.
– Завтра я на сутках, а послезавтра скажешь няне, что я приеду после обеда, отпущу её. Погуляю с Мишей, приготовим с ним ужин и будем тебя ждать. А потом я у вас останусь.
– Что? – мне кажется, что я ослышалась. Потому что сказанное ни в какую логику не укладывается. Ведь у нас сегодня первое свидание. Или уже не первое? У нас с ним так всё непонятно.
– Послезавтра я отпущу няню днём и останусь у вас. Твоя задача – её предупредить заранее, чтобы она не испугалась впустить меня и оставить со мной ребёнка, – говорит так спокойно, будто мы с ним уже год вместе и сто раз он уже приходил к нам и хозяйничал.
Наверное, я должна обрадоваться? Но меня почему-то вдруг такая злость захлёстывает, хочется всё крушить. Какого вообще чёрта? Он ведь не спрашивает, а отдаёт мне команду. Мне! Команду!
Мысленно считаю про себя до десяти, набираю в грудь побольше воздуха, но пытаюсь говорить очень тихо.
– Какого чёрта ты командуешь? Кто дал тебе право распоряжаться мной, моей няней, моим сыном и вообще нашим распорядком? Ты даже не спросил меня, хочу ли я этого, какие у меня планы на послезавтра. Ты просто ставишь меня перед фактом!
Внутри всё дрожит от ярости. Ненавижу, когда мне ставят условия и указывают те, у кого нет на это права! Я – не карманная собачка!
– Потому что если бы я спросил, могу ли я к вам приехать, побыть с Мишей и остаться на ночь, то ты бы мне месяц морочила голову! – он совершенно спокоен, как будто обсуждает погоду. – Скажешь, я ошибаюсь?
Вот же гад! Открываю рот, чтобы выдать очередную гневную тираду, но торможу себя. Злость исчезает так же быстро, как появилась. Ведь он прав. Не согласилась бы – точно, я себя знаю. Максимум – пообещала бы подумать, а потом отложила на другой раз. Потому что... Я по-прежнему не знаю, какие у него на меня планы. И боюсь…