Всё не так, как кажется

Морейно Аля

А потом я вижу камень. И понимаю, что всё. Это – конец моего пути. Дальше не смогу сделать ни шага, разве что ползком. И даже плевать, что обо мне подумают Ника или окружающие, я больше просто не могу.

– Ника, вы с Мишей идите догоняйте ребят, а я вас тут подожду, – заваливаюсь на валун, закрываю глаза и пытаюсь отдышаться.

Она ожидаемо не соглашается. Декабристка, блин. А о ребёнке подумать?

– Я сказал: идите со всеми, – каждое слово отдаётся невыносимой болью в ногу.

По телу разливается ярость. Почему она не понимает, как мне плохо, и просто не пойдёт

туда, куда шла? Ещё и спорит! Сколько раз я её просил этого не делать, если я что-то решил?

Выдавливаю из себя как можно спокойнее, чтобы не напугать Мишу:

– Я не дойду туда. Мне нужно посидеть и отдохнуть. А вы идите. И перестань со мной спорить! Сфотографируешь водопад, потом покажешь мне.

На помощь приходит ребёнок. Его цель – водопад. Он не улавливает, что происходит, и тянет мать вперёд. Ника ещё немного колеблется и уходит, оставляя меня одного.

Чёрт побери! Я не хочу, чтобы она уходила. Но и присутствие её здесь для меня невыносимо. Я – ничтожество, убогий инвалид, который даже по детскому маршруту пройти до конечной точки не способен! Какого чёрта я вообще связался с этой поездкой?

Время идёт, боль не отпускает. Даже появляется безумная идея спуститься к ручью и окунуть ногу в ледяную воду. Останавливает только то, что назад на дорожку я не выберусь – слишком круто.

Словно током шарахает – цивилизация далеко. Как я вернусь назад? Надеяться на волшебника в голубом вертолёте бесполезно. Я не дойду до парковки! И никакая машина сюда не проедет. Скоро Ника с друзьями будут идти назад. И что? Они потащат меня на себе? Ну уж нет! Как я потом им в глаза посмотрю? И Нику опозорю, что её мужик – калека, который ни на что не способен. Назвался груздем – полезай в кузов. Если уж согласился на эту поездку – сам ищи способ вернуться обратно.

Поднимаюсь с валуна и начинаю медленно двигаться в обратном направлении. Вниз идти легче. Но камушки, порожки, изгибы и прочие мелочи, незаметные здоровому человеку, будто наточенным остриём вонзаются в рану.

Скачу на одной ноге. Хочу успеть пройти как можно больше до того, как меня догонят друзья. Когда станет невмоготу – поползу. Я должен добраться до парковки раньше них! Они не должны увидеть моего позора…

Но парковка ещё так далеко! А идти всё невыносимее и невыносимее.

Внимание сконцентрировано на боли. Но когда сзади слышу родную речь, отвлекаюсь, останавливаюсь и пытаюсь разглядеть обгоняющую меня семью. Мужчина останавливается и на ломанном английском спрашивает:

– У вас всё хорошо? Может быть, нужна помощь?

Спасибо, брат, – отвечаю по-русски.

– О, земляк! Помощь нужна?

Оглядывается вокруг. Видимо, без слов понимает масштаб моей катастрофы.

– Постойте, я сейчас что-то придумаю.

Исчезает в зарослях. Пытаюсь быть вежливым и знакомлюсь с женщиной – её зовут Таисия – и её сыном Владом. Мужчина оказывается Григорием. Как выясняем, мы и правда земляки – между нашими городами каких-то двести километров. Как сказал бы известный телеведущий: "Совпадение? Не думаю!"

 - Так, смотрите, что есть, – Григорий возвращается и показывает палку. – Я сейчас заточу конец, чтобы не скользило. Попробуйте

опираться сразу на две, должно стать легче. Когда мы из окружения выходили, товарищу две палки подобрали – доковылял до своих с простреленной ногой.

– Постой, ты воевал?

– Да, пришлось.

– Так это оттуда? – показываю на шрам, который сразу привлёк внимание уснувшего во мне на время хирурга.

– Да.

Выясняем, что служили почти одновременно, но в разных частях. Вот это удача! Надо было уехать так далеко от родного дома, чтобы в чужой стране встретить почти земляка, ещё и побратима.

С двумя опорами идти заметно легче. Но всё равно быстро выдыхаюсь. А впереди – лес с торчащими корнями, перепрыгивать через которые я не смогу.

– Так, Лёха, давай на меня опирайся, будем скакать.

Боюсь представить, как мы смотримся со стороны. Один мужчина тащит на себе другого. Это такой позор! Мы же не на войне, где такая взаимопомощь – жизненная необходимость!

Начинаю внутренне закипать. Какого чёрта я полез в отношения с женщиной, толком не встав на ноги?

А Ника… она же должна понимать, что я не могу ходить на большие расстояния! Зачем она позвала меня в эту поездку? Почему позволила пойти сегодня к этому долбаному водопаду? Она должна была почувствовать мои сомнения!

И тут меня осеняет – она намеренно меня сюда повела, потому что захотела поставить меня на место! Ей надоело, что я постоянно командую… Конечно, она же по жизни командир и на работе начальница! Наверняка ей не нравится, что я частенько отдаю указания и требую их выполнять, вот и ткнула меня, как паршивого котёнка… Что же, это у неё отлично получилось.

Такое открытие меня подкашивает окончательно. Моя Ника, моя любимая девочка оказалась такой стервой! Теряю концентрацию, боль сковывает всё тело. Таисия отдаёт сыну рюкзак и берёт меня под руку с другой стороны. Какой позор! Меня фактически тащат на себе посторонние люди. А я вынужден терпеть, потому что иначе мне никогда не выбраться из этого проклятого места.

Когда выходим наконец к парковке, Григорий грузит меня, как мешок картошки, в свой автомобиль и везёт в гостиницу. Мозг, отупевший от боли, начинает понемногу функционировать, и я понимаю, что уехал, никого не предупредив. Становится совестно, рука тянется к телефону, но он оказывается разряжен – и я принимаю это за знак свыше, что не надо им звонить. Пусть развлекаются и отдыхают. Не дам я им такого счастья –смеяться надо мной, убогим калекой. И мешать им не стану. Пусть ходят в горы, лазают на скалы, но без меня.

Добравшись до номера, делаю укол обезболивающего. И почему я не взял его с собой? С ним я куда легче преодолел бы дорогу назад. Включаю интернет и загадываю: если сейчас будут билеты в мою страну, то сразу покупаю и возвращаюсь домой. Поиск тут же показывает один свободный билет на автобус, который выезжает с местной автостанции завтра на рассвете. Не раздумывая, покупаю.

Упаковываю вещи. Хочется уйти как можно скорее, чтобы не встречаться с Никой, не смотреть в её самоуверенные глазищи. Но немного не успеваю. Срываю на женщине накопившуюся злобу и ухожу, хлопнув дверью.