Все о мужских грехах
Шрифт:
— Не верю! — затряс головой Фролов. — Не мог он это сделать!
— Мог и сделал! — уверенно заявила я.
— Эй, кто-нибудь! Сгоняйте за этим Тихоновым и привезите сюда вместе с его шалавой! — приказал Фролов, и один из мужчин, быстро поднявшись, ушел.
— Чем еще докажете? — спросил он, и у него от гнева начал дергаться глаз.
— Пожалуйста! — пожала плечами я. — Но мне для этого потребуется ваша пуля.
— Зачем? — удивился он.
— Хочу сравнить ее с теми, что в Волгограде, — объяснила
— Вернете? — спросил он.
— Да! — твердо пообещала я.
— Гарантируете? — он пристально посмотрел на меня.
— На сто десять процентов! — уверенно ответила я.
— Ладно! — немного подумав, сказал он и, открепив пулю от цепочки, спросил: — Как отправлять будете?
— Думаю, господин Лекоба не откажет мне в любезности и поможет, — пожала плечами я.
— Не надо! Это мое личное дело! — сказал он и повернулся к одному из сидевших за столом людей. — Трошки! Отправь в Волгоград гонца! Кого пошлешь?
— Я тут трошки покумекал, — сказал мужик, и я поняла, почему у него такая необычная кличка. — Думаю, что Кроха для этого подойдет! Он в Волгограде с адвокатом нашим свяжется, а тот уже куда надо сходит.
— Да! — согласился Фролов и, повернувшись ко мне, сказал: — Так оно надежнее будет!
— Вам виднее! — согласилась я и, достав органайзер, где у меня были записаны данные Кириллова, переписала их на чистый листок, который отдала Фролову, а потом позвонила в Волгоград на домашний номер Кириллова.
— Здравствуйте, Петр Федорович, — сказала я, когда он мне ответил. — Это вас Иванова беспокоит. Помните, я к вам от Кирьянова из Тарасова приезжала?
— Конечно, помню, Татьяна Александровна, — ответил он.
— А вы помните, что, когда мы с вами были у Елены Юрьевны, то говорили о покушении на девочек зимой 2005-го?
— И это помню, — отозвался он.
— Я сейчас в Сухуми, и у меня есть пуля с одного убийства. Если к вам от меня человек подойдет, то вы сможете свести его с Леной, чтобы она быстренько… Понимаете? Очень срочно!.. Сравнила ее с теми, что у нее есть. Если они совпадут, в чем лично я уверена, то пусть объявляет во всероссийский розыск уроженца Сухуми Виктора Степановича Зайцева, 1957 года рождения. Я не думаю, что она его найдет, но это ей, естественно, зачтется.
— Царский подарок! — восхищенно воскликнул он.
— Долг платежом красен! — рассмеялась я и уже серьезно сказала: — А теперь самое главное: пулю нужно будет вернуть тому, кто ее вам принесет! Это непременное условие! Если это невозможно, то…
— Присылайте! — твердо заявил он. — Я все организую и гарантирую, что пулю вы получите назад!
— Отлично! — воскликнула я. — Этому же человеку сообщите результаты экспертизы, — и, отключив телефон, сказала: — Ну вот! Полдела сделано! А остальное теперь уже ваша забота!
— Кроха завтра же вылетит из Адлера в Волгоград! — играя
Я терпеливо ждала, когда он наконец выдохнется, а потом сказала:
— Вот и получается, Павел Васильевич, что у нас с вами общий противник.
— Враг! — яростно поправил меня Фролов. — Враг он мой смертельный! — И потребовал: — Говорите, где его искать!
— Не волнуйтесь! — успокоила я его. — Когда я его найду… А я его найду! Можете в этом даже не сомневаться! — уверенно заявила я. — Вы ведь даже не представляете себе, какой это подонок! Так вот, я тогда вам сообщу, где он.
— Если вы мне его найдете, то просите, чего хотите! — твердо сказал Фролов и, достав визитку, протянул ее мне. — Звоните мне в любое время! Я за этой сволочью хоть на дно морское спущусь!
— Думаю, что так далеко вам забираться не придется, — сказала я, убирая в сумку его визитку.
В дом Самшиевых я вернулась чуть живая, а потом машинально ела и пила то, что мне накладывали и наливали, не чувствуя вкуса и не слыша слов, затем все в том же автоматическом режиме дошла до своей комнаты и рухнула на кровать, как была, словно сознание потеряла. Проснулась я ночью, как от толчка, села на кровати и только тут обнаружила, что спала одетой. Скинув с себя костюм, я снова легла, но сон уже убежал, и я, поставив себе пепельницу на живот, закурила и, глядя в потолок, начала анализировать все, что успела узнать.
«Все вроде бы логично, — думала я. — Но почему, сбежав из Сухуми в 93-м, Зайцев начал искать Ванду только через десять лет, и куда он мог тогда сбежать, — и вдруг поняла. — Да в Грузию же, куда еще! Он же именно там жил после отсидки и наверняка связями оброс. Так! С этим ясно! А вот насчет сроков… Сроков, — мысленно повторила я и чуть не расхохоталась. — Да срок он получил! Вот и вся разгадка!»
Даже не догадавшись посмотреть на часы, я набрала домашний номер Кирьянова и, когда он мне ответил заспанным голосом, сказала:
— Киря! Ты не додумался узнать в центральном архиве, есть ли у них что-нибудь на Зайцева?
— Додумался! — недовольно буркнул Володя. — Мимо! А вот ты не додумалась посмотреть, который час, прежде чем звонить!
— Ой, прости! — воскликнула я и все же спросила: — А на запрос в Аральск?..
— Нет пока ничего! — рявкнул он и положил трубку.
— Идиотка! — сердито бросила я в свой адрес. — Разбудила человека посреди ночи! Ты, Татьяна, скоро двинешься со своей работой! Ты уже ничего, кроме нее, в жизни не видишь! — Потом я немного успокоилась и удовлетворенно сказала: — Зато теперь понятно, что Зайцев наверняка снова сидел! — и с этой радостной мыслью наконец-то уснула.