Все оттенки боли
Шрифт:
И дружный хор пионеров подхватывал:
Пионерия — Комсомолия, Мы — неразлучны всегда!Но не только патриотическую обязаловку исполнял наш хор. На стихи того же Михаила Пляцковского мы любили петь «Улыбку».
Солировала всегда
Солировала всегда отличница с тоненьким жалостливым голоском, конечно же сопрано. Потом подхватывали мы. укрепляя веру в добро и справедливость вторыми сопрано и альтами.
Музыка имеет такую силу, что даже спустя многие годы ты проглатываешь комок в горле, напевая те ностальгические, пусть даже идейно-патриотические песни.
Дремлет притихший, северный город, Низкое небо над головой, Что тебе снится, крейсер «Аврора», В час, когда утро встает над Невой…«С чего начинается Родина». «Сережка с Малой Бронной», «И вновь продолжается бой», «Беловежская пуща», «Лесной олень», «Погоня», «Голубой вагон», «Пропала собака». Гениальное детское песенное творчество. Браво, авторы!
Хотя прорваться в музыкальную школу после уроков было не просто (сбор макулатуры, уборка класса, шеренги, построения, собрания дружины), мама умело отпрашивала меня у классного руководителя. Понятно, что «вся эта музыка» не приветствовалась, потому что отрывала меня от «активной жизни отряда». И тройка по поведению за мои вечные занятия музыкой у меня была всегда.
Тем не менее я закончила восьмилетку по классу фортепиано, но любовь к хоровым занятиям у меня так и не возникла. К песне — да, к хору — нет. Поэтому я крепко замолчала в своих альтах и последние два года только открывала рот. чувствуя себя офигенно изобретательной.
Нас завтрашний день и зовет, и тревожит, Заря поколений над нами зажглась. Пусть всех депутатов мы нынче моложе, Мы тоже Советская власть!Наконец настало лето, и начались вступительные экзамены в вузы.
Я подготовила документы для музыкального училища и уже готовилась отвезти их в комиссию. Как вдруг…
Позвонила «вся гнилая» с телевидения и сообщила, что собирается поступать в МГИК на библиотечное. Студенты расшифровывали эту аббревиатуру как институт культуры и отдыха.
И тут мне в голову пришла знаменательная мысль: а не пойти ли мне с подружкой сдавать экзамены, тем более что в культуру отбор в июне, а в музыкальное училище только в июле! Лишний раз сдать сочинение и историю, порепетировав
Важным вопросом, конечно, было, что скажет мама. И она. как ни странно, оказалась не против. Поэтому я без лишних проволочек сдала документы в МГИК на вечернее отделение, на специализацию литературы и искусства.
Вот где во всей красе открылся мой гений — я сдала все экзамены на круглые пятерки!
Стоя у вывешенных списков принятых абитуриентов мои новые подружки не могли понять, отчего я грущу. А как не грустить, если ты с блеском поступила в самый культурный из всех халявных институтов, а теперь должна забирать документы?
Мама гордилась мною и резонно заметила, что теперь мне будет проще сдавать эти предметы в музыкальное училище. У нее всегда все было по правилам.
Но я хорошо помнила прищуренный глаз В. И. Ленина, когда он сказал: «Мы пойдем другим путем».
Недолго думая, я метнулась в поликлинику за новой справкой о здравии; нагло наврала в школе, что потеряла аттестат, и мне выдали дубликат, а потом преспокойно сдала все эти документы для поступления в музыкальное училище. А вдруг не поступлю? Вот я и подстраховалась.
Профилирующий предмет, конечно, был вокал.
Если голос хороший, то примут, даже если ты двух слов в сочинении не напишешь. Но «страшилки» про «одну девочку» и «одного мальчика», которые пели как Карузо, но их срезали на сочинении (истории), сильно портили нервы. И никто ни в чем не был уверен.
Вокал я сдала на пять, но расслабляться было рано. Сочинения я не боялась, а вот за грамотность тряслась ужасно. Привести в туалет маму, которая проверила бы ошибки, было невозможно — в комиссии не дураки сидят. Поэтому вся надежда оставалась на интуицию и принцип «писать проще».
Окончив литературно-театральную школу, писать проще это все равно, что плюнуть себе в лицо. Практически невозможно. Слова и мысли кувыркались наперегонки и складывались в образы и красивые умозаключения. Я выбрала тему для сочинения о Великой Отечественной войне и послевоенной жизни. Гордая прекрасно изложенными мыслями, я неслась домой обрадовать мать.
Мы сидели за столом, и я. набивая рот колбасой и оливье. подробно рассказывала, о чем я писала в сочинении. Дойдя до слов «реабилитированный посмертно», я вдруг увидела, как у мамы в ужасе расширились глаза, и упавшим голосом она спросила:
— Как ты написала слово «реабилитированный»?
Я догадалась, что мне лучше не отвечать. Но все равно ответила:
— Риобелетированый… С одной «н»…
Мама вскрикнула, как будто ее ранили в самое сердце.
— Зачем же ты, дура, взялась писать слово, которое не знаешь, как пишется!
Я запротестовала;
— Но ведь я думала, что знаю!
— Тебе же все говорили: и педагог по вокалу, и я — пиши простыми словами, чтобы ошибок не сделать! Куда ты полезла? В одном слове ты ПЯТЬ ошибок сделала! Это сразу двойка!