Все оттенки ночи. Страшные и мистические истории из переулков
Шрифт:
– Опять эти твои штучки со временем… – вздохнул я. – А раньше нельзя было?
– Тебе же известно, что я не могу слишком часто использовать перемотку времени. Это тебе не песню на… как это называется? На плеере переключить, – сказала она таким тоном, будто объясняла элементарные вещи несмышленому ребенку. – Тем более, что всегда есть риск создать временной парадокс, потерять какое-нибудь важное воспоминание или даже полностью стереть себя из временной линии.
– Тогда оставила бы как есть…
Стеклышко, застрявшее
– Что? – проговорил я, не убирая руку от лица.
– Ничего.
Она резко отвернулась и щелкнула пальцами. Люстра, как новенькая, взлетела к потолку и повисла, слегка покачиваясь и звеня подвесками.
Это свет так падает, или Агата покраснела?..
– Готово, – сказала она. – Теперь нужно ждать, когда мои магические силы восстановятся, прежде чем я снова смогу сделать что-нибудь такое.
– Ты молодец, – неожиданно для себя произнес я. Агата явно удивилась, а я, чтобы не встречаться с ней взглядом, наклонился и поднял свечу. – Три года назад ты с трудом могла попасть в чей-то сон, а сейчас так ловко манипулируешь временем… И даже можешь направлять силу на отдельные предметы.
Я ожидал услышать очередную колкость, но Агата не спешила с ответом.
– Спасибо, я стараюсь, – пробормотала она.
Коготок подозрительно громко замурчал.
– Ингрид сказала, что на кухне нам оставили тыквенный пирог, – помолчав, проговорила Агата. – Не хочешь поужинать пораньше?
– Да, конечно, – согласился я. – Надеюсь, мармеладные червяки до него еще не добрались.
– У тебя есть запасной план? Я не собираюсь несколько часов пялиться в стену, – заявила Агата. Она сидела, поджав ногу, и щедро поливала кленовым сиропом подгоревший тыквенный пирог. – Чем ты обычно занимаешься?
– В приставку играю, но сейчас и это не получится. Для нее тоже электричество нужно, – ответил я. – Еще книги читаю.
– Восхитительно, – кисло произнесла Агата. – И все? А с друзьями вы как развлекаетесь?
– А чего ты ожидала? Что каждый вечер, нарядившись в пончо и сомбреро, я трясу маракасами? – вспыхнул я, но тут же подумал, что Агата вряд ли поняла хоть слово. – Мама работает, я учусь в самой обычной старшей школе, а сверстников, владеющих магией, поблизости нет.
Я зачерпнул арахисовую пасту длинной ложкой. Моя порция тыквенного пирога оказалась очень маленькой и только раздразнила аппетит.
– Ты что же, все время один? – удивилась Агата.
– Представь себе, – ответил я и, мечтая сменить тему, добавил: – Не хочешь еще сока?
Она кивнула. Не выпуская ложку изо рта, я встал и направился к холодильнику.
– Почему тогда госпожа Верховная ведьма не отправит тебя к нам в деревню? Ты бы мог хоть на каникулах увидеть, как
Я пожал плечами и что-то промычал. Конечно, я знал ответ, но не готов был поделиться им с Агатой. Вряд ли она поймет, если я скажу, что маме кажется, будто за каждым поворотом меня поджидает опасность. Возглавив Ковен, она вообще помешалась на безопасности. Все комнаты теперь увешаны амулетами, и даже на полу в ванной начерчена защитная пентаграмма.
Я наощупь достал из холодильника стеклянную банку сока и, открутив крышку, принюхался. Еще не забродил. Облизнул ложку и проговорил:
– Осталось немного гранатового. Ты такой пьешь?
– Тащи уже сюда, – сказала Агата, залпом допивая остатки пунша из своей чашки.
Она зажгла новую свечу – предыдущая почти догорела, – и короткая вспышка осветила ее лицо. Я невольно залюбовался и едва не пролил сок на скатерть.
– Артур, послушай, – вдруг сказала Агата, подперев голову рукой. – Я никогда не спрашивала, потому что это вроде как неприлично, но… – Она замолчала. Я вопросительно поднял бровь, и она продолжила: – Но раз это и правда наш последний Хэллоуин вдвоем, может…
«Нет, нет, нет…» – Самые невероятные мысли замелькали у меня в голове с бешеной скоростью. Дыхание перехватило. «Неужели она хочет спросить о моих чувствах к ней? Вдруг и она все эти годы была влюблена в меня? Не может быть! Что, если она сейчас признается мне?.. Седой Мерлин, что тогда делать?!»
– О твоем родовом проклятье ходит столько слухов, – поговорила наконец Агата. – Откуда оно вообще взялось? И что стало с остальными мужчинами вашей семьи?
Внутри у меня будто что-то оборвалось. Я был так разочарован, что едва смог произнести:
– А, ты о проклятье…
– Если не хочешь, не рассказывай! – замахала она руками. – Извини, если это больная тема.
– Все нормально, – заверил я, отодвигая стеклянную банку с соком в центр стола, чтобы случайно не задеть ее локтем. – Ну, про ведьму и моего пра-прапрадедушку ты уже сто раз слышала, а больше я и сам ничего не знаю. Бабушка не любила поднимать эту тему, – пояснил я. – Не любила разговоров про отсутствие магии, и все такое. Как бы тебе объяснить?.. Представь, что ты птица – например, сокол. И вся твоя жизнь – полет.
– Угу, – сказала Агата, прищурившись.
– А потом – раз! – тебе обрезают крылья. И все, ты теперь обычная куропатка.
Агата прыснула, но заметив серьезное выражение моего лица, смутилась.
– Во мне есть магия, я это чувствую, но она так глубоко, что я не могу до нее добраться.
– Жуть, – сочувственно сказала Агата. – И ничего нельзя сделать?
– Как видишь, – мрачно ответил я. – Ну это ладно, прадедушке и дедушке повезло куда меньше, чем мне. Сначала прадед спятил, потом слег с лихорадкой и умер. А потом, когда родился мой отец, та же участь постигла деда.