Все оттенки желаний
Шрифт:
– Сначала ремнем вроде, потом не помню. Я отключалась несколько раз, даже не знаю…
Джер аж стонет от злости, и, когда он возвращается на стул, я вижу в его глазах что-то нехорошее, даже страшное. Мне нельзя отпускать его, я это понимаю, иначе он наломает таких дров, что я буду чувствовать себя виноватой всю оставшуюся жизнь. Но самое страшное даже не это, а то, что открывается дверь палаты и появляется Костя… Я ору от неожиданности, а Джер, вскочив, хватает его за борта халата и втаскивает внутрь, замыкая дверь.
– Не надо! – прошу я,
– Лори, не лезь, хватит! Это уже не твое дело!
Костя молчит, только мотается в руках Джера, как тряпичный клоун-марионетка… у меня есть такой…
– Может, мы не будем тут, при ней?.. – выдавливает он наконец. – Поедем, поговорим вдвоем.
– Поговорим?! О чем? О чем я должен разговаривать с тобой – когда вот, – Джер кивает в мою сторону, – когда она тут – такая, а? Сука, молись, что вчера успел свалить!
– Поедем, Джер, пожалуйста… мне надо поговорить, иначе…
– Что?! Что – иначе?! Иначе опять съедешь с катушек и еще кого-нибудь уделаешь?! Может, хватит уже, пора сдаваться, а?!
– Я никогда… ты же знаешь, с ней я держал себя в руках… просто… просто она – моя, Джер, – бормочет Костя, и я вижу, как по его щекам текут слезы. – Я не могу ни с кем, понимаешь?
Джер трясет его так, что мне кажется, еще секунда – и Костя распадется на запчасти – руки-ноги-голова-туловище…
– Тварь, сука, еще только раз я тебя увижу в пределах километра от нее – и ты труп, Костя! Я не шучу. Поехали, пороемся в твоей башке. Выйди, я сейчас… – Он выпускает халат Кости, и тот бредет к двери, оттуда оборачивается, смотрит на меня. Я закрываю глаза, чтобы не видеть…
– Да, Джер… ты даже за Светку не разбирался со мной…
– За Светку – не разбирался. А за Лори порву, понял? Выйди.
Когда дверь хлопает, я осторожно открываю глаза – Джер сидит на краю кровати. Наклонившись, целует меня в губы:
– Ты полежишь пару часиков одна? Просто поспи – или ноутбук тебе дать?
– Джер, не надо, не трогай его…
– Лори, я сказал уже, не лезь! Я сам решу, кого мне трогать, а кого нет.
– Я боюсь за тебя.
– За меня? – удивленно тянет Джер, который, кажется, ожидал услышать совершенно не такой ответ…
– Да, за тебя! Ты натворишь глупостей, и я буду мучиться, зная, что это я тебя не остановила.
– Лори, деточка, да ты что?! – смеется он, осторожно обнимая меня. – Даже не забивай голову. Я приеду к тебе через пару часов, обещаю. Хорошо? Ты меня будешь ждать?
– Я тебя всегда жду…
– Ну, вот и отлично. На тебе твою игрушку, почитай что-нибудь. Или с кем-нибудь поболтай. Все, я скоро.
Он снова целует меня и уходит. На душе у меня неспокойно и тревожно…
Срываюсь я после визита дознавателя. Разумеется, спецсообщение ушло сразу же, и вот рядом со мной на стуле сидит молодой человек в белом больничном халате на плечах. Как же мерзко, господи… И почему на его лице такая едкая ухмылка, какое-то почти нездоровое
– Я ничего не помню, – говорю твердо, но он, кажется, не верит.
К счастью, в палату заглядывает оперировавший меня Димка и, заметив выражение моего лица, вмешивается:
– Оставили бы девушку в покое, она без сознания провела довольно много времени, не все может помнить, это бывает.
Я на самом деле не помню каких-то моментов – сознание теряла несколько раз. Дознаватель уходит, а следом за ним ухожу и я – нет сил выносить сочувствующие взгляды персонала.
Дома я валюсь на диван, не имея даже сил стянуть грязные джинсы, и почти тут же звонит Джер, вернувшийся в больницу и не обнаруживший меня в палате.
– Я дома… – кажется, я сказала это таким тоном, что у него случилась паника.
Он буквально прилетел, а не приехал. Я уже переоделась в халат и снова улеглась на диван, но пришлось доковылять и открыть дверь. Джер на пороге схватил меня за плечи и заорал:
– Да что ж ты делаешь-то со мной?! У меня руки-ноги отнялись, когда я тебя в палате не нашел!
– От этого не умирают, Джер…
– Очень смешно! Прямо Клара Новикова! Ну-ка, марш в постель!
– Пожалуйста, не ори – у меня соседи…
– Вот на кого мне положить совсем – так на твоих соседей! – сообщает он, вешая куртку в шкаф. Я вдруг вижу сбитые костяшки на пальцах…
– Джер, – начинаю я подозрительно, но он резко поворачивается и прикладывает палец к моим губам:
– Т-с-с! Молчи. Когда я сочту нужным, я расскажу тебе сам. Не раньше. Иди в комнату и ложись в постель.
Я ухожу, подчинившись. И он на самом деле рассказывает мне – ночью, когда мы лежим в постели, и он обнимает меня двумя руками, прижав к себе.
– Он ведь болен, Лори, ты разве никогда не замечала этого? Болен достаточно серьезно. Я давно знаю про эти его наклонности, он с детства таким был – если ввязывался в драку, то лупил до тех пор, пока кровь не начинала хлестать. Когда постарше стали, все продолжилось. Идею с фотографией я ему подал, чтобы как-то отвлечь. Но потом появилась ты – и все. Я понял, что непременно произойдет что-то. Боялся, что Костя не справится с собой. И видишь, когда прорвалось все – в тот момент, когда он потерял тебя. Я только не пойму: ты-то как не видела, что он временами просто опасен?
– Я была к нему очень привязана, Джер… очень. В юности я его любила сильно, а он не замечал, что ли.
– Нет, Лори. Он замечал. И боялся, что не справится с тобой, с собой. Не мог ответить тебе тем же, боялся ответственности, это он мне сам сказал. А потом ты вышла замуж. И Костя понял, что потерял тебя как женщину. И решил, что должен сохранить хотя бы как модель.
– Что за бред? Я все время была с ним, с маленьким перерывом года в три…
– Ты принадлежала уже не только ему. И даже не столько ему.