Все приключения мушкетеров

Дюма-отец Александр

– Как! – сказала миледи: – так вы скоро уедете!

– По крайней мере, я надеюсь, – отвечала послушница с радостью, которой нисколько не старалась скрывать.

– Я слышала, что вы много страдали от гонений кардинала, – сказала миледи; – это еще больше должно сблизить нас.

– Так наша добрая настоятельница правду сказала, что вы также жертва этого злого монаха?

– Тише! – сказала миледи, – даже здесь нельзя так говорить о нем; все мои несчастья произошли от того, что я сказала почти

то же, что вы сейчас сказали, одной женщине, которую я считала своим другом и которая изменила мне. Вы также жертва измены?

– Нет, – отвечала послушница; – я жертва преданности женщине, которую я любила, за которую я готова пожертвовать жизнью даже и теперь.

– И она оставила вас, не правда ли?

– Я была так несправедлива, что верила этому; но два или три дня тому назад я убедилась в противном, и благодарю Бога, мне тяжело было думать, что она забыла меня. Но вы, кажется, свободны и если вы хотите бежать, то это зависит от вас.

– Куда мне бежать, без друзей, без денег, в провинции, которой я совершенно не знаю, и в которой я никогда не бывала.

– О, что касается до друзей, сказала послушница, – они будут у вас везде, где бы вы ни были: вы очень красивы и, кажется, очень добры!

– И, несмотря на то, я одна и меня преследуют, – отвечала миледи, с самою кроткою улыбкой.

– Надо надеяться на Бога, – сказала послушница; – доброе дело всегда приносит хорошие плоды; может быть, встреча со мной послужит вашему счастью, как я ни ничтожна, потому что если я выйду отсюда, то я найду нескольких сильных друзей, которые освободив меня, могут освободить и вас.

– О, хоть я и сказала, что я одна, – продолжала миледи, – надеясь разузнать что-нибудь от послушницы, но у меня также сколько знакомых между знатными лицами; но эти лица сами дрожат перед кардиналом, сама королева не осмеливается поддержать кого-нибудь против страшного министра, я знаю, наверное, что ее величество, не смотря на свое доброе сердце, не один раз принуждена была отдавать в жертву гнева кардинала людей, преданных ей.

– Королева может и притворяться, что оставляет их, – не надо верить этому, чем больше их преследуют, тем больше она думает о них, и часто в ту минуту, когда они меньше всего ожидают этого, она доказывает им, что помнит о них.

– Да, сказала миледи, – я верю вам: королева очень добра.

– Вы знаете нашу прекрасную и благородную королеву, если говорите о ней, – вскричала с восторгом послушница.

– To есть, – прервала миледи, – я не имею чести знать ее лично, но я знаю многих из самых преданных друзей ее, я знаю де Пютанжа; в Англии я познакомилась с Дюссаром; знаю де Тревиля.

– Де Тревиля! – вскричала послушница; – вы знаете де Тревиля?

– О, очень коротко.

– Капитана королевских мушкетеров?

– Да.

– О,

в таком случае, – сказала послушница, – вы увидите, что мы скоро познакомимся коротко, даже подружимся; если вы знакомы с де Тревилем, то вы верно бываете у него?

– Часто, – сказала миледи, – видя, что ложь помогает ей.

– У него вы, вероятно, встречали кого-нибудь из его мушкетеров.

– Всех, которые обыкновенно у него бывают, – отвечала миледи, для которой разговор этот становился очень занимательным.

– Скажите, кого из них вы знаете; они почти все мои друзья.

– Я знаю Сувиньи, де Куртиврона, де Ферюсака, – сказала с замешательством миледи.

– Не знаете ли вы Атоса? – спросила послушница.

Миледи побледнела как полотно, и, как она ни умела владеть собой, но не могла не вскрикнуть, схватив послушницу за руку и пристально смотря на нее.

– Что с вами? О, Боже мой! – спросила послушница: – разве я сказала вам что-нибудь неприятное?

– Нет; но это имя поразило меня, потому что я знала прежде этого дворянина, и мне показалось странным, что вы его знаете.

– О, да, очень хорошо знаю и не только его, но и друзей его Портоса и Арамиса.

– В самом деле! я также знаю их, – сказала миледи, у которой мороз прошел по всему телу.

– Если вы знаете их, то вам должно быть известно, что они добрые и храбрые товарищи; отчего же вы не обратитесь к ним, если вам нужна защита?

– To есть, – сказала с замешательством миледи, я ни с одним из них коротко не знакома, но знаю их потому, что мне часто говорил о них друг их, д’Артаньян.

– Вы знаете д’Артаньяна! – вскричала послушница, схватив миледи за руку и смотря пристально ей в глаза.

Но заметив странное выражение лица миледи, она спросила:

– Извините, если я спрошу вас, каким образом вы его знаете?

– Я знаю его как друга, – отвечала миледи.

– Вы обманываете меня, – сказала послушница; – вы были его любовницей?

– Вы сами были его любовницей, – вскричала миледи.

– Я!

– Да, вы; теперь я знаю, кто вы: вы г-жа Бонасьё.

– Послушница отступила назад с удивлением и ужасом.

– Отвечайте мне, не скрывайтесь, – сказала миледи.

– Да, – сказала послушница; – мы, кажется, соперницы?

Лицо миледи приняло такое дикое выражение, что во всяком другом случае г-жа Бонасьё убежала бы с ужасом, но теперь ревность придала ей силу.

– Скажите же, – продолжала она с энергией, которой, казалось, нельзя было ожидать от нее, – были ли вы его любовницей?

– Нет! – отвечала миледи таким голосом, что нельзя было сомневаться в искренности ее: – никогда! никогда!

– Я верю вам, – сказала г-жа Бонасьё; – но отчего же вы так вскрикнули?