Все проклятые королевы

Гальего Паула

Сжимаю руки в кулаки и оборачиваюсь к Еве. Призрачный ветер поднимается в зале, и я лишь молюсь, чтобы это было ее делом, а не ужасным заклятием, вызванным соргиной.

— Ева, мне нужно поговорить с ней, — прошу я.

Проходит секунда, две, и она кивает.

Один из стражников, подошедший слишком близко, внезапно отбрасывается к ближайшей стене. Звук ломаемых костей, словно тяжелая туша, швырнутая с силой, пробирает меня до дрожи, но я не успеваю об этом задуматься.

Еще один солдат, подкрадывающийся к спине Нириды, тоже отлетает,

на этот раз мягче, до другой стороны зала.

Ветер усиливается. Ева бросает мне взгляд, и я понимаю. Нужно торопиться, ее силы не бесконечны.

Три дня. Она провела в бессознательном состоянии три дня, после того как добралась в Сулеги.

Я поднимаюсь на возвышение, и Эльба быстро преграждает мне путь. Решимость и страх сверкают в его обычно спокойном лице. Кириан следует за мной, с мечом наготове, но ему не приходится его применять: неведомая сила заставляет Эльбу выронить оружие и опуститься на колени.

— Эльба!

Мягкий, слегка пронзительный голос раздается откуда-то сверху — это голос королевы-ребенка, которая теперь поднялась на ноги. Ее детская ручка поднята в сторону генерала, а глаза широко распахнуты от ужаса.

Я почти успеваю дотянуться до нее, когда внезапно ощущаю резкую боль в груди, дрожь, пронзающую между ребер, а затем металлический вкус крови на губах.

Что-то древнее, дремлющее во мне, заставляет меня обернуться к Кайе. Я замечаю, как ее рука поднята в сторону, куда я собиралась пойти. А кожа на ее шее… Черт. Она покрыта темными венами, которые расползаются все дальше и дальше. Из ее губ тоже начинает течь кровь — та самая кровь, которая убивает меня.

Закон тройного воздаяния.

Я не могу пошевелиться. Острая, разрывающая боль вынуждает меня остановиться. Это словно звон колокола, звучащий прямо в ушах, пронзительный, оглушающий, стирающий все остальное. Но затем внезапно какая-то другая сила обрушивается на ведьму, отбрасывая ее назад с яростью и врезая в стену.

Заклинание мгновенно распадается, и я снова обретаю свободу двигаться. Я подхожу к девочке, которая, увидев меня, начинает пятиться назад. В ее глазах, наполненных ужасом, я вижу пробуждающийся воспоминанием образ — другая девочка, другое место, другие руки, уводящие ее в новый дом.

— Ева! Мне нужна тишина! — кричу я.

И тогда, будто она тоже увидела то же самое в этих напуганных глазах, ветер обрушивается вокруг нас, создавая купол, изолирующий нас от внешнего мира. Звуки и образы снаружи исчезают.

Девочка смотрит вверх, по сторонам, а затем переводит взгляд на меня. Мир, кажется, рушится для нее.

Я поднимаю руки.

— Знаю, вам трудно в это поверить, но я не хочу причинить вам вреда.

По выражению ее лица понятно, что мои слова кажутся ей абсурдными.

— Я хотела поговорить с вами, потому что думаю, что вы совершили ошибку.

— Я хочу видеть Эльбу, — рыдает она. — Что вы сделали с Эльбой?

— Генерал в порядке, — бормочу я, молясь, чтобы это было правдой. —

Его просто остановили, но с ним ничего не случится.

— Эта женщина… — Она делает шаг назад, и я сдерживаю порыв подойти ближе.

Я не хочу узнать, что случится, если она попробует прорваться сквозь этот вихрь ветра.

— Эй, послушайте… Как вас зовут?

Девочка, которой вряд ли больше десяти лет, смотрит на меня своими большими, миндалевидными карими глазами. Ее черные волосы контрастируют с темной кожей.

— Юма, — отвечает она неуверенно.

— Юма, меня зовут Лира, я наследница Эреи, — говорю я, прикладывая руку к груди. — А вы наследница Сулеги, так ведь?

Она медленно кивает.

Друзилла должна была умереть. Если ее единственный ребенок тоже погиб, а единственной наследницей осталась эта девочка… Теперь я все понимаю. Все встает на свои места, но времени раздумывать нет.

— Нам нужна ваша помощь в войне.

Юма снова смотрит вокруг, на этот смертельный купол ветра. Ее карие глаза, наполненные страхом, вдруг озаряются новой решимостью, как будто она вспомнила, кто она такая и зачем здесь находится.

— И вот так вы хотите заслужить нашу поддержку, королева Лира?

Я глубоко вдыхаю. Нужно сыграть эту партию правильно.

— Я отчаялась, как и все мы. Война началась, и если мы ничего не сделаем, скоро вся земля, которую мы знаем, погрузится в хаос, печаль и утраты…

Ее лицо слегка морщится.

— Мое решение окончательное. Я доверяю своим советникам.

— Вы должны доверять им, — соглашаюсь я. — Но вы также должны прислушиваться к своему сердцу, к тому, что вы всей душой знаете: это неправильно.

Я думаю о том, как там остальные. Как долго Ева сможет сдерживать их? И что будет с нами потом?

Юма колеблется. Я замечаю, как она избегает смотреть в глаза, как выглядит такой маленькой, такой уязвимой… Точно такой же, какой когда-то была я.

Несмотря на твердость, которую в нее наверняка пытались вложить, она выдыхает дрожащим вдохом.

И тогда я понимаю, что должна сделать.

— Юма, я тоже одна.

Девочка смотрит на меня, впервые по-настоящему смотрит. Ее взгляд скользит вниз к моим ногам, а затем поднимается обратно. Она изучает меня с головы до пят, и я осознаю: у меня есть только один шанс.

Я опускаюсь на колени, беру ее за руку и рассказываю ей правду. Мою правду.

Глава 21

Кириан

Шум был ужасным.

Он перенёс меня обратно на поле битвы, в войну, которая велась втайне для моих людей, но была выиграна для Львов. Ветер, замкнувший Одетт и юную королеву в непроницаемой куполе, гремел, сотрясая землю до самого основания.

Ева продолжала отбрасывать охранников, которые пытались подняться на ноги. Эльба оставался подчинённым, стоя на коленях, а Нирида и я удерживали тех, кого могли, своими клинками.