Все радости — завтра
Шрифт:
— Я устрою все это, господин, — сказала она и вышла от него.
Осман поднялся и пошел искать Кедара, Ему было любопытно узнать, что его племянник скажет о своей новой рабыне Муне. Кедар уже побывал в бане и теперь возлежал на кушетке. Его массировал раб, гигант-негр Даган. Увидев дядю, он знаком приказал слуге убраться и натянул на бедра одежду. Осман успел заметить его мощную грудь и мускулистые руки. Кедар был в прекрасной физической форме, что было удивительно, учитывая его сексуальный аппетит, подумал
— Дядя! — радостно воскликнул Кедар. — Как благодарить мне тебя за Муну? Она невероятна, восхитительна! Такой женщины у меня еще не было!
— Рад, племянник, что мне удалось доставить тебе радость такой малостью, как рабыня. Кедар ухмыльнулся:
— Конечно, ты прав. Она не вышколена, но очень способна, ее легко обучить всему, несмотря на некоторое упрямство. Ключ к повелеванию женщиной — твердость. Твердость и строгость. Не следует бояться наказывать даже столь прекрасное существо, как Муна.
— Ты наказывал ее? — Осман пытался справиться с беспокойством. — Эта девушка стоила мне целое состояние, Кедар.
— Нет, видит Аллах! — рассмеялся Кедар. — Боюсь, с возрастом я стал сентиментальной, дядя. Мне не хочется поранить ее прекрасную кожу. Думаю, если она снова проявит неповиновение, придется наказывать ее как-то иначе, без использования плети. Нет, я не наказывал ее, хотя она не во всем повиновалась мне этой ночью и мне пришлось пару раз принуждать ее. Но она подчинилась и стала потом совсем послушной.
— Да, — сказал Осман, — думаю, рассудок Муны всегда пересилит характер. Кстати, племянник, как долго ты собираешься гостить у меня на этот раз? Прошлым вечером мы почти не поговорили — ведь ты так жаждал попробовать эту рабыню. Это, конечно, понятно — путешествие из Феса было долгим, ты был одинок.
— Но я более не одинок, — улыбнулся Кедар, — я останусь с тобой на месяц или более, мой добрый дядя. У меня есть важные дела в Алжире, и теперь, когда ты так потрафил мне, я не хочу спешить.
Так двое мужчин продолжали мирно беседовать, а затем разделили легкую трапезу. Потом Осман извинился и направился на женскую половину. Здесь, в спальне Скай, он нашел ожидающих его Алиму и Скай.
— День добрый, дочь моя, — холодно приветствовал он ее. Скай зарделась при виде Османа и улыбнулась.
— Не могу не обвинить тебя в том, что не предупредил меня о похотливости твоего племянника, Осман, — сказала она, — но ты не говорил мне, что он велик, как бык, и совершенно ненасытен. Я чуть не умерла в его объятиях прошлой ночью. И все же это единственный путь попасть в Фее и спасти моего мужа. Итак, теперь мы можем поговорить серьезно.
Осман кивнул:
— У тебя есть сомнения, я вижу.
— Насколько верно, что твой младший племянник Гамаль поможет мне спасти Найла? Если он и в самом
— Я постоянно на связи с Гамалем, Муна. — Осман пристально взглянул на нее. — Но если он и переменит свои планы, что ты будешь делать? Не оставишь же ты своего мужа в гареме принцессы? — Нет, Осман, нет. Я постараюсь найти выход.
— Я знаю, — был ответ, — и твоя судьба — поездка в Фее.
— А что говорят звезды о возвращении, Осман? — Скай смотрела ему прямо в глаза.
— Ты увидишь зеленые луга твоей родины, дочь моя, — последовал уклончивый ответ. — Скажи же мне теперь, что еще беспокоит тебя?
— Твой племянник. Осман. Он чрезвычайно ревнив. Предоставит ли он мне хотя бы немного свободы, или я буду замкнута в стенах его гарема?
— Я поговорю с ним, Муна. Он сказал, что собирается остаться в Алжире еще месяц. Я постараюсь убедить его предоставить тебе свободу в передвижении по городу, разумеется, с надлежащим сопровождением.
— Он собирается быть тут еще месяц? Осман, нельзя ли уговорить его не тратить здесь время попусту? Ты сам сказал, что дорога каждая минута!
— Он прибыл только вчера, дочь моя. Не могу же я отослать его сразу назад. Не знаю, что у него за дело, но думаю, что скоро узнаю. Тогда, возможно, смогу ускорить его отъезд. Будь терпеливой, дочь моя. Ты еще не поняла, что все происходит в свое время и ни на мгновение раньше.
В дверь постучали, и рабыня просунула голову в комнату.
— Господин Кедар послал своего раба Дагана за Муной. Скай кивнула.
— Я иду, — ответила она, и голова исчезла. Скай поднялась. — Сейчас всего два часа пополудни, — сказала она, слегка позевывая. — Я не спала и шести часов. Один Бог знает, на сколько меня хватит!
— Вероятно, вечером он пойдет на пир с друзьями и оставит тебя, — успокоил ее Осман.
— Но потом он вернется. Друг мой, и я должна буду ожидать его в нетерпении.
— И будешь, — спокойно сказал Осман.
— Да, — ответила Скай, — буду.
Она вышла, а Алима с тревогой посмотрела на мужа.
— С ней будет все в порядке, муж мой? Плохо же мы отплатим за доброту Халида эль Вея, если подвергнем ее опасности!
— Ты просто нежный цветок, моя Алима, — сказал Осман, — а Скай, несмотря на ее изящную внешность, крепка и гибка, как сталь толедского клинка. Ее нельзя сломить.
Она выживет, несмотря на свои страхи.
Пока Осман успокаивал свою жену, Скай плелась за гигантом Даганом в комнаты Кедара. Несколько часов сна и баня восстановили ее силы: щеки полыхали, как розы, а глаза блестели, как цейлонские сапфиры. На ней был простой голубой газовый кафтан, а черные волосы заплетены в одну толстую косу, украшенную только речным жемчугом и серебряным кружевом.