Все радости — завтра
Шрифт:
— Господин, хорошо ли это — показывать меня другим мужчинам?
— Ты споришь со мной, Муна? — В его голосе послышалась угроза. , — Мой господин, я только подумала… — начала она.
— Ты подумала?! Рабы не думают, Муна. Они подчиняются, и, хотя я уже приказал тебе, ты пытаешься спорить со мной.
— Нет, нет, господин! Разве посмею я ослушаться тебя, клянусь, что нет! — Скай испугалась и отчаянно пыталась ублаготворить его — у него сегодня было такое настроение, что его выводила из себя любая мелочь.
— Мне кажется, мое сокровище, что ты нуждаешься в уроке послушания. — Протянув руку, он провел пальцами по ее щеке, но
Скай содрогнулась от его прикосновения и услышала, как сзади Зада со свистом втянула в себя воздух.
— Прошу тебя, господин! — прошептала она, н ее глаза наполнились слезами.
— Даган! Палку! — Его голос был ледяным. Сердце Скай забилось, и она упала на колени, охватив руками его ноги — Прошу, господин, только не бастинадо! Я рабыня господина Кедара. Я существую только для его удовольствия. Прошу тебя, господин! — Ее голос был полон мольбы, но внутренне Скай ненавидела Кедара каждой клеточкой своего тела. О, как бы ей хотелось сейчас вонзить нож в его сердце! Ее ужасало, что он мог так мучить ее — душевно и физически. «Найл! — взмолилась она про себя. — Найл!»
Кедар одним движением стряхнул с себя руки Скай, рывком поднял ее и сорвал кафтан, обнажив ее тело. Затем ее бросили на спину на пол шатра. Были призваны два раба, чтобы держать ее за руки, ноги были подперты подушками, и еще два раба держали ее за ноги. Скай всхлипывала от страха, но полная беспомощность еще больше ужасала ее.
— Господин, смилуйтесь! — снова взмолилась она.
— Даган, приступай к наказанию, — холодно приказал Кедар.
— Двадцать ударов, господин? — спросил Даган. Кедар минуту поколебался, раздумывая, и затем решил:
— Пятнадцать. Я хочу быть милосердным, к тому же это ее первый проступок.
— Нет, не надо, господин! — отчаянно завопила Скай. Кедар кивнул Дагану, и палка опустилась. Жалобный вопль разнесся по лагерю, и за ним последовало еще несколько. Когда она потеряла сознание, чтобы избежать боли, наказание прекратилось, ее грубо привели в себя и продолжили бастинадо. Боль от подвергшихся пытке пяток распространялась, казалось, вплоть до бедер. Хотя и распятая ее палачами, она пыталась вырваться, умоляя Кедара о снисхождении, которое, как она прекрасно понимала, он ей не подарит. И все же она продолжала вопить, надеясь, что ее крики затронут какую-нибудь чувствительную струну в его сердце. Она старалась больше не терять сознание, чтобы еще сильнее не разозлить его и не усугубить наказание. Сидящая на ее бедрах Зада шепотом сообщала ей количество полученных ударов:
— Одиннадцать. Двенадцать. Держись, госпожа! Четырнадцать. Пятнадцать!
Наказание окончилось. Хватка на ее руках и ногах ослабла, и Зада встала. Всхлипнув, Скай свернулась в клубок на ковре и зарыдала. Внезапно она с пугающей отчетливостью поняла, что вокруг нее стоит тишина. Она медленно подняла голову. Даган, Зада и остальные рабы исчезли. Остался только Кедар, и в его глазах горел знакомый огонек. «О Господи, — с, ужасом подумала она, — только не это!»
— Ты знаешь, как я хочу тебя, Муна, — хрипло прошептал он. — Аллах всемогущий, как я хочу тебя сейчас! — Он опустился на колени рядом с ней, жадно схватив ее грудь, и она знала, что не посмеет отказать ему. Кедар повалил ее на спину и, быстро скинув одежду, вошел в нее. Пока он двигался внутри нее, он не переставал повторять, как она возбуждает его, как зрелище ее наказания
— Сегодня ночью ты будешь танцевать для моих гостей, Муна. Все должно быть готово к моменту, когда я пошлю за тобой.
Она кивнула, слезы боли и стыда еще стояли в ее прекрасных голубых глазах, когда он покинул шатер. Скай взяла себя в руки и тихо плакала от боли в пятках, когда в шатер вошла Зада, чтобы помочь госпоже.
— У меня есть кое-что, чтобы успокоить боль, госпожа.
Это дал мне Даган — он просит прощения у тебя.
— Этому животному нравилось бить меня! — воскликнула Скай.
— Что ты, что ты, госпожа! Даган хотел бы быть твоим другом, — уверяла ее Зада, помогая Скай перебраться в укрытие алькова.
Скай улыбнулась девушке. Конечно, Даган стремился стать ее другом, раз она была любимицей Кедара. Что же, его услужливость говорила по крайней мере о том, что ее положение в глазах Кедара осталось прежним.
— Как тебя любит господин Кедар! — восхищалась Зада.
— На моей родине не бьют женщин, которых любят, — пробормотала Скай.
— А у нас бьют! — широко улыбнулась ей Зада. — А потом любят! О, какой мужчина наш господин! Как хотела бы я, чтобы меня похитил такой мужчина, прежде чем меня продала семья. Но я не так прекрасна, как ты, госпожа. Ляг на пол, и я намажу твои ноги мазью, что дал мне Даган.
— Это облегчит боль? Ведь господин Кедар хочет, чтобы вечером я плясала.
— Ты будешь плясать. Не бойся, госпожа. Господин приказал, чтобы тебе дали отдохнуть и накормили лучшей частью ягненка и прочими вкусностями.
— Зада, а покрывала? Поищи в моих вещах, — Какого цвета, госпожа?
— Черного. Пусть они все будут черного цвета — это лучше оттенит мою кожу. Черные, шитые золотом. Зада.
Зада кивнула и, встав на колени, намазала пятки Скай составом Дагана. Кончив лечение, она прикрыла Скай тонким шерстяным одеялом и побежала искать покрывала. Изможденная Скай провалилась в сон.
Она проспала около часа, когда ее растолкала Зада. Рабыня принесла блюдо, полное сочных кусков ягнятины, жареного лука и зеленого перца, только что испеченный мягкий хлеб и сосуд с ледяной водой из горного ручья, смешанной с апельсиновым сиропом. Сев на подушку, Скай почувствовала себя легче. Она проголодалась, а боль в горящих пятках утихла. Скай прикончила все, что лежало на подносе, и Зада принесла сладости.
— Даган приготовил это специально для тебя, госпожа, — сказала она.
Перед Скай лежали сочные влажные абрикосы, наполненные смесью толченных с медом орехов и разноцветным рахат-лукумом, пахнущим ванилью, корицей и миндалем. Все это было таким аппетитным! Скай взяла кусочек красного лукума и положила на язык.
— Вкусный, — довольно заметила она. — Скажи Дагану, что я благодарю его за лукум. — Она съела еще кусочек, а потом один из абрикосов.
— Я пойду приготовлю ванну, — сказала Зада.
Скай легла, потихоньку поедая кусочки лукума и абрикосы. Как мило было со стороны Дагана возиться со всем этим для нее: она бы никогда не подумала, что здесь, на этом старом караванном тракте, можно было изготовить такую роскошь. Может быть, не такое уж он и животное. К возвращению Зады она почувствовала себя значительно лучше и была почти в духе.