Всё разрушающий прибой
Шрифт:
— Спасибо. — Я забрала игрушку.
Он подошел ближе и прислонился плечом к дверному косяку, его лицо было в несколких дюймах от моего. Я почувствовала запах мяты в его дыхании, которое исходило клубящимися облачками, охлажденное ночным воздухом. Он не попросил пригласить его внутрь, но и не выглядел так, будто ему не терпелось уйти, что я нашла весьма удивительным, учитывая наши напряженные перепалки сегодня.
— Как она? — Его голос был низким, предназначенным только для меня.
— Злится. Прямо сейчас она готовится
Нервы, как и материнская любовь, выплеснулись на игрушку дочери, заставляя мой голос повыситься. Щеки горели, и я прочистила горло.
Рот Оуэна дернулся.
— Я попытался убедить кролика прийти раньше. — Он засунул большие пальцы рук в передние карманы и кивнул подбородком в сторону Банни. — Ему было слишком весело играть с собаками, валяясь под деревом. Дирт, наконец-то, на чем-то сосредоточился и подумал, что Банни может стать отличной игрушкой для жевания. Кролик быстро передумал так играть.
— Фу. Это не закончилось бы ни чем хорошим. — Ни для Банни, ни для Кэсси. Она была бы опустошена, потеряв свою любимую игрушку. — Спасибо, что пришел на помощь Банни.
Позади меня послышалось шарканье ног. Я оглянулась через плечо. Бабуля стояла посреди коридора. В руках у нее был стакан с янтарной жидкостью.
— Ради бога, Молли, снаружи шторм. Позволь человеку войти.
Ветер загудел еще сильнее. Капли дождя разлетелись, брызгая прямо мне в лицо.
— Хочешь выпить? — Я не была склона сидеть и общаться, но манеры взяли свое, и я открыла дверь шире.
Уголок его рта приподнялся в улыбке, взгляд был теплым в холодной ночи.
— Я бы с удовольствием, — выпрямился он. — Но не сегодня. Ты нужна своей дочери, а тебе нужно время с твоей бабулей. Она уже давно хотела, чтобы ты навестила ее. Я могу подождать. — Он отступил от двери. — Спокойной ночи, Карамелька.
Он ухмыльнулся, подняв воротник куртки, и спрыгнул с крыльца.
Блин, Оуэн. Почему ты должен вести себя так мило?
Он не облегчал мне задачу, чтобы я могла игнорировать оставшийся между нами багаж. Он ожидал, чтобы мы его распаковали и просмотрели. Я закрыла дверь с большей силой, чем намеревалась. Задребезжали стекла.
Наверху Кэсси лежала, свернувшись калачиком в кровати, освещенной лампой на тумбочке. Свет преломлялся сквозь стеклянный абажур и танцевал на окрашенных в цвет морской волны стенах, придавая комнате ощущение, будто помещение находилось под водой. Шторы висели по бокам от окна, которое открывало вид на улицу. Оуэн и бабуля придумали прекрасный оазис для Кэсси, идеальный для маленького ребенка, который любил океан также сильно, как и ее мать.
— Эй, Русалочка. — Я присела на край кровати и приподняла плюшевого кролика. — Ничего не пропало?
— Банни! — Кэсси схватила игрушку и прижала ее к груди. Глаз-бусинка кролика выпучился поверх ее руки.
Я
— Что мы читаем сегодня?
Она закрыла книгу и показала мне обложку.
— Хмм. «Вельветовый Кролик», — я забрала у нее книгу. — Мы не читали ее уже сколько? Три дня?
— Банни сказала мне утром, что она сегодня хочет послушать эту историю, — хихикнула Кэсси. Она усадила животное между нами, чтобы игрушка тоже видела страницы.
Заскрипели половицы, и я посмотрела вверх. Бабуля вошла в комнату, держа в руках причудливую чайную чашку с изображением красной колибри, порхающей над цветами барвинка. От чашки шел пар, и я почувствовала теплую влагу на своем подбородке и щеке, когда бабуля наклонилась ко мне и протянула ее Кэсси.
— Осторожно, дорогая, — предупредила бабуля, когда Кэсси сделала первый глоток. — Горячо.
— Беее, — поморщилась Кэсси.
— Выпей и увидишь сны принцессы с феями и магией, и…
— Кролики?
Бабуля слегка кивнула.
— Много кроликов. У тебя будет прекрасный сон.
Уходя, она остановилась в дверях.
— Чуть не забыла, Молли. Этим утром я разговаривала с Офелией.
Я нахмурилась, имя звучало очень знакомо.
— Она владелица «Мастера Океана» в Кармеле.
Мамин любимый ювелирный магазин.
— И что?
— Я рассказала ей о твоих работах, и что ты гостишь у меня. Она хотела бы их увидеть. Позвони ей. У нее есть время в среду.
— Ладно, — согласилась я, лишь для того, чтобы не расстраивать бабулю.
Она послала Кэсси воздушный поцелуй, затем сказала, что спустится вниз и будет внизу вязать у камина.
Кэсси неохотно допила свой чай и отставила кружку в сторону. Она зарылась глубже в одеяло, положив голову мне на плечо, и я начала читать. Ее дыхание переросло в тихое сопение, ресницы темными полумесяцами обрамляли персиковые щеки. Она не двигалась и не задала ни единого вопроса на протяжении всей истории, ведь она слышала ее сотню раз. Когда я приблизилась к концу, мне стало интересно, заснула ли она. Затем она задала вопрос, который никогда не задавала до этого.
— Я больна, мамочка?
Я нахмурилась и посмотрела на ее макушку. Ее волосы были разделены зигзагообразным пробором и растрепанными из-за ветреного дня.
— Нет, дорогая, ты не больна.
— Дети в школе говорят мне, что я сумасшедшая. Они говорят, что мне нужно жить в больнице для душевнобольных.
Я втянула воздух и обняла ее крепче. К сожалению, ее проблемы в школе были мне слишком хорошо знакомы. Дети сегодня такие же злобные, как и десятилетия назад.
— Я знаю, что другая, но я ничего не могу поделать с тем, что вижу. Я пыталась очень сильно, но сны не уходят. Я не могу заставить их прекратиться и причиняю людям боль. Врачи заберут Банни?