Все реки текут
Шрифт:
– Дай теперь я, – прошептал он. Полузакрыв глаза, с выражением сладостной радости на лице он взялся за штурвал. Впервые за шесть лет! С дополнительной подушкой на сиденье он доставал почти до верха штурвала; своими мощными руками он слегка отклонил пароход с фарватера, чтобы иметь удовольствие положить его на прежний курс.
– Ну давай, старушка, давай, – бормотал он с нежностью. – А… есть еще порох в пороховницах! Легкая как птица, твердая как скала. Ну-ка, как она меня признает?.. Посмотрим, как она мне ответит…
Брентон бросил быстрый взгляд на Дели и
Какая же у него сила духа! От полной беспомощности пробиться вновь к этой пусть не полноценной, но жизни, которая, без сомнения, много лучше, чем лежание в каюте. Но он хорошо понимал, что это всего лишь полужизнь, и возмущался беспомощной неподвижностью нижней половины своего тела и тем, что ему пришлось отказаться от тех удовольствий плоти, которые так хорошо ему были известны и которых он был теперь лишен.
«Я думаю, ты рада, – сказал он однажды Дели в грустную минуту, – что я никогда… не буду больше… мужчиной. Не будет ненужных детей, а?» А когда она поморщилась и запротестовала, он цинично рассмеялся: «Но это палка о двух концах, моя дорогая. Ты всегда была… горячей малышкой… а теперь… Господи, как подумаю о том, что ты будешь утешаться с… с…»
«Брентон, перестань мучить нас обоих! Конечно, меня это не радует и, конечно, я не… О, я даже не буду тебе отвечать, не буду это обсуждать». – И она в слезах убежала.
Единственным недостатком жизни в Ренмарке было повышенное дружелюбие его обитателей. Дели хотела иметь больше времени для себя, ей не хватало дня, хотя она поднималась с солнцем.
Через месяц после того как они поселились под Ренмарком, ей предложили вступить в «Клуб матерой», в «Женскую ассоциацию», в «Прогрессивную ассоциацию» и «Школьный комитет», и ей пришлось как можно тактичнее объяснить, что у нее нет времени для таких вещей.
Женщины, которые говорили с ней об этом, не могли понять, что же она делает, если не надо ухаживать за мужем, а дочь уже достаточно взрослая, чтобы помогать по дому, да и дом у нее небольшой. В приступе яростной активности они заканчивали хозяйственные хлопоты к 10 часам утра и имели в своем распоряжении целый день для сплетен и других таких же важных занятий.
Дели предавалась домашним делам спорадически, иногда в порыве активности она набрасывалась на стирку белья и уборку постелей, но чаше, проводив детей в школу, она выходила, чтобы вылить чайник, да так и оставалась в саду – теплота золотистого утра не отпускала ее, она что-то полола, сажала или просто стояла и, как дерево, впитывала солнце.
Затем Дели возвращалась на кухню, но вид грязной посуды, сваленной в
Только спальни всегда были убраны. Прожив многие годы – в маленькой каюте, Дели привыкла аккуратно убирать одежду и как следует застилать постели; по пыль на верандах, крошки на полу – она этого даже не замечала, пока Мэг не начинала яростно наводить чистоту.
– Милая, ты ужасно безалаберна, – говорила ей Мэг со снисходительностью взрослого. Алекс был пунктуален и аккуратен от природы, так же как Гордон и Бренни были от природы неаккуратны; но Алекс никогда не видел смысла в уборке постели – ведь все равно каждый вечер приходится ложиться спать. Его комната была полна коробок с костями, змей и ящериц в бутылках, завалена коллекциями насекомых и бабочек, зверски проткнутых булавками. На каждом экспонате – аккуратно наклеенные этикетки. Ужасное место. Дели как можно быстрее заправляла его постель и убегала под теплое зимнее солнце.
Это утро было удивительно приятным; она вышла в сверкающий росой сад, где разливались светлые, прозрачные трели недавно прилетевших черных дроздов – казалось, их горлышки были заполнены росой.
Дели пропалывала бобы, руки у нее были в мокром красном песке, когда она услышала звяканье калитки и увидела аккуратную фигуру в светлом костюме и панаме. Сердце у нее неистово забилось, волосы упали на глаза, она сделала шаг, чтобы укрыться в доме, но было слишком поздно.
Аластер уже заметил ее. Она стояла в своем старом платье, которое всегда надевала по утрам, а он, улыбаясь, шел ей навстречу, улыбка у него была несколько натянутой, но в глазах его она увидела всепроникающую страсть.
24
– Как вы нашли меня?
– Я знал, что вы живете вблизи Ренмарка, и просто спросил на почте.
Они сидели в маленькой гостиной и вежливо разговаривали. Дели угощала его местным вином и фруктовым пирогом, который испекла Мэг. Игнорируя содержание его писем, и то, что произошло между ними в маленькой стеклянной комнате на крыше дома в Миланге, она старательно поддерживала атмосферу обычной дружеской встречи, рассказывая об уроках рисования, о саде, обо всем на свете, а он молча слушал, только иногда иронически приподнималась его бровь.
У Дели все время перехватывало дыхание и пересыхало во рту, она жадно выпила вино, пролив немного на ковер. Аластер продолжал наблюдать за ней, затем неожиданно нагнулся и, сжав стальной хваткой ее правое запястье, другой рукой отставил стакан с вином на маленький столик.
– Хватит, Дели, – сказал он. – К чему ты ведешь? Хочешь пустой болтовней удержать меня на расстоянии вытянутой руки? Не выйдет, ты это знаешь.
Дели заглянула в его темные глаза и замолчала.
– Да, знаю, – сказала она упавшим голосом.