Все реки текут
Шрифт:
– «Н»! – вслух прочитала Дели, разглядывая крупные квадратные буквы, напоминающие печатные. И зеленые чернила!.. Кровь зашумела у нее в ушах. – Неста подарила тебе стихи?
– Ах, это! – Он наклонился и небрежно взял книгу у нее из рук. – Да, она.
Дели глядела на него расширившимися глазами.
– Но, Брентон! Я не знала, что ты встречался с ней, помимо того первого раза, когда мы втроем приходили на судно.
– Да, я встречался с ней несколько раз. Как-то мы с ней вместе завтракали. – Он выглядел смущенным, но тем не менее улыбался.
– Почему
– Так ведь она не знала о наших с тобой отношениях, если только ты ей не рассказала. Я, естественно, не говорил.
– Разумеется, я тоже. Но почему ты не сказал об этом мне?
– Наверное, боялся, что ты устроишь мне сцену ревности и можешь рассердиться, что я сорвал тебе сеанс.
– Сцену ревности? Я не думала ревновать! Но ведь ты ее совсем не знаешь, Брентон!
Дели заставила себя улыбнуться. Брентон молчал.
Неста такая привлекательная, в ней столько жизни, тепла, – думала Дели. Она и сама испытала на себе ее притягательную силу. Не мудрено, что и Брентон подпал под ее чары; в них есть что-то схожее. Дели прогнала недобрые чувства, решив не высказывать неоправданных подозрений. В конце концов они с Брентоном так много значат друг для друга. Просто невероятно, чтобы он всерьез заинтересовался кем-то другим.
11
Маленькое зернышко подозрения, упавшее в ее сознание, дало росток, который все увеличивался, пока, наконец, не вырос настолько, что заслонил собой, затенил все ее безоблачное счастье. Ночью Дели, не будучи в состоянии заснуть, встала, зажгла лампу и подошла к портрету Несты, стоявшему на подставке у стены.
На нее глянули удлиненные темные глаза, мечтательные, хранящие некое воспоминание, полные губы изогнулись в затаенной улыбке. Дели сердито повернула портрет к стене.
На следующий день она не в силах сосредоточиться на чем-либо, слонялась по своей рабочей комнате. Наконец, когда пришел почтовый поезд, она отпросилась на почту, чтобы забрать письмо, которого ждала из Мельбурна.
Пока рассортировывали почту, она купила несколько марок, сказав, между прочим, что идет на пристань и может захватить почту на «Филадельфию», если таковая имеется. Клерк знал ее в лицо, ему была известна также ее причастность к делам судна; он принялся неторопливо и внимательно изучать стеллажи с разложенной в гнездах почтой.
Наконец, он положил перед ней три письма: два для помощника капитана и одно для капитана. Дели стоило большого труда не смотреть на адрес, пока она не вышла на улицу. Беглого взгляда было достаточно, чтобы узнать, кому принадлежит почерк на конверте. Письмо было отправлено из Турака.
Первым ее ощущением был гнев, сделавший ее слабой и беспомощной. Вместо того чтобы пойти прямо к причалу, Дели свернула к эвкалиптовой рощице. Она собралась разорвать письмо на мелкие кусочки и выбросить их в воду.
Ей страшно хотелось вскрыть и прочитать письмо, но она не могла дать Брентону право презирать ее; к тому же ее подозрения могли оказаться
Зажав два остальных конверта под мышкой, она приготовилась было разорвать письмо, но передумала. Лучше будет отдать ему письмо и пронаблюдать за выражением его лица. Ей была невыносима эта неопределенность. Она достала из-за обшлага рукава носовой платок и вытерла вспотевшие ладони.
На пристани Брентон был занят погрузочными работами. Под его присмотром рабочие с особой предусмотрительностью размещали коробки с товаром, который предстояло выгрузить в одном из поселков Дарлинга.
Увидев Дели, Брентон подошел к ней, широко улыбаясь. Его мускулистый торс был обнажен до пояса. Она отвела взгляд от его сильной груди, от блестевшей на солнце белой кожи, не успевшей еще загореть.
Резким движением она выкинула вперед руку с письмом, глядя на него холодным проницательным взглядом. Руки у него были испачканы, но он не попросил ее отнести письмо в каюту. Нахмурившись, он быстро отобрал у нее конверт и сунул в карман брюк.
– Я захватила его по пути, мне надо было зайти на почту, – сказала она, как можно небрежнее. – Есть еще два письма – для твоего помощника.
– Отнеси их в его каюту, он сегодня на берегу. Иди, я скоро приду.
Она неуклюже повернулась и пошла вверх по ступенькам трапа. Положив письма на стол помощника, Дели перешла в каюту Брентона. Она быстро отыскала томик Шелли – он лежал на столе, заваленный какими-то бумагами.
Открыв его, Дели снова взглянула на дарственную надпись и начала поспешно листать страницы. На глаза попалась зеленая линия, отчеркивающая одно стихотворение.
Кровь в висках пульсировала так, что, казалось, вены сейчас лопнут. Она прочитала следующее:
Когда минует страсти жар,Приходит нежность, правда чувства длится,Она живет, а диких чувств пожарСникает в тесной их темнице,– Не надо слез, мой друг, не надо слез.Книга выпала из ее рук. Позади нее послышались мужские шаги.
– Брентон! – Дели была вне себя от горя. Ее надломленный голос обвинял, сомневался, не верил.
Он сел на край койки и посмотрел на нее своими честными зелеными глазами.
– Между вами что-то есть?
– Нет, с этим кончено.
– Где письмо?
– Я выбросил его за борт.
– Не читая?
– Прочитал. Это просто прощальный привет.
– Что у вас было? Как у нас с тобой, да?
– В некотором роде… – В его глазах чувствовалось смятение, даже боль, но чувства вины в них не было.
– Но… как ты мог? – Она села рядом с ним: ноги не держали ее. Горячие слезы градом бежали по ее щекам.
– Не плачь, Фил, любимая! Это не то, что ты думаешь, – он наморщил лоб, пытаясь получше ей объяснить. – Я не думаю, чтобы ты это поняла, но… знаешь, она смотрит на такие вещи почти так, как смотрят на них мужчины. И… она жутко страстная.