Все свободны!
Шрифт:
— Да, взял он тебя в оборот, в жесткие свои ручки…
— А ручки у него, кстати, очень даже мягкие. И нежные, — парировала Вася, но понимала, что, по правде говоря, подруга ее права.
— Да-а-а, — протянула опешившая Ольга. — Как же ты будешь жить теперь, Вася дорогая?
В это время атмосфера соседнего столика уже сгустилась полностью, что стало заметно даже им, увлеченным собственными судьбами. Оттуда доносился стук кулачков по фанерной стенке и крики:
— Зарезали, такую девчонку зарезали!.. И что? Никто ни за что не отвечает. Зарезали, и все…
Вася даже чуть отодвинулась.
—
Резьба по дубу за соседним столиком для Васи выглядела уже не так воинственно.
— Хрен с ними. Вот у нас тут дела, я понимаю, — продолжила Ольга. — О чем же вы будете говорить? Ну с женой его? О сексуальных достоинствах тире недостатках? Обмениваться опытом? Делиться впечатлениями?
— Ну уж не о том, как откачать денег или их поделить. Это точно. Я во всяком случае.
— Все равно, Вась, не очень представляю, как вы будете делить это тело.
— Да ведь мы уже его делим, Оля! Не забывай.
— Хорошо, что тело попалось здоровое. Но об этом, прости, я могу только догадываться.
— Не надейся — лично не узнаешь никогда. — Вася заметила жесткие скворцовские нотки в своем голосе.
— Ты даже так в себе уверена?
— Не в себе.
— Пожалуй, картина, достойная пера.
— Все достойные картины давно висят в Пушкинском музее. И мы там, кстати, уже их видели. Вот что я скажу тебе, дорогая.
— Завидую, — без горечи сказала Ольга. — Оне еще и в музеи ходют.
А за соседним столиком пьяный обозреватель сидел уже с не менее пьяным обидчиком своей классной девчонки, зав информацией.
— Ну что ж ты, сучья морда, все режешь и режешь. Красавицу такую…
Еще не успев закрыть входную дверь, Вася услышала звонок.
— Где болтаешься? Я обзвонился. Только прилетела, куда-то тебя понесло. Хоть бы позвонила.
— Тебе же все Максим доложил. Но если ты такой беспокойный, есть же мобильник.
— А я, может, дома тебя стерегу.
— Тебе что, делать нечего? А почему, кстати, ты уехал? Как-то так странно, Юрочка. Ты ж не собирался? Что-то было не так?
— Уехал и уехал. Захотел. Завтра встречаешься с Леной. — Вася в минуту забыла про свои мелкие претензии. — У тебя какие планы?
— В дорогую редакцию пойду, — замямлила с дрожью она. — Ну, наверное, смогу выскочить днем или постараюсь освободиться пораньше.
— Не боишься?
— После тебя уже ничего не страшно. И чего бояться? Я чиста и непорочна.
— Тогда завтра жди звонка.
Звонок раздался, и Вася получила инструкции о времени и месте этой весьма своеобразной встречи. В редакции ей как-то быстро удалось все необходимое переделать. Правду Ольга заметила — пруха так пруха. И монтажные были свободны, и начальством радостно и легко приняты, просто «на ура» и сразу поставлены в сетку все привезенные записи, что тоже случалось не каждый раз.
Вася так быстро адаптировалась к этой новой легкости, что уже и подвоха перестала ждать. А напрасно. Вот теперь она уже собиралась упорхнуть совсем, но забежала к выпускающему, просто чисто для развлечения.
— Васька, отлично, что ты здесь, хотел тебя выписывать, видишь, уже сижу с трубкой в руке. — Вадим был из тех невозмутимых людей, у которых крыша крепко была прибита к голове.
— Зачем?
Вадим сделал удивленное лицо.
— Работать. Зачем же еще? Ты и так разбаловалась. Что хочу, то и ворочу. И все в эфире. Разбаловалась, да! — подчеркнул он еще раз. — Для тебя это прям какой-то игорный дом, твоя работа. Как будто ты играешь в работу. А есть — работа, понимаешь — работа. — Это была выволочка тайного завистника. Скучно ему было на одном стуле сидеть целыми днями и крышу свою стеречь. — Короче, сейчас придет одна молодая писательница… Побеседуешь с ней.
— Вадим, но у меня дела, планы, я не могу отменить. — Вася вспомнила про встречу с Леной, к которой надо было кроме того что подготовиться еще и не опоздать. — Вадим, короче, не могу я. Не могу и все. Что, корреспондентов других нет? Вон, полная редакция бездельников.
— Во-первых, ты у нас по писателям. А во-вторых, это тяжелый случай. Олеся Медведева.
— Кто?! Она же идиот! Сколько за нее денег дали?
— Спроси у Абрамыча.
— Нет, Вадим, я не могу.
— А я слушать ничего не желаю. — Он заткнул уши.
— И потом я книжку ее даже в руках не держала.
— Ага, а оценочку уже дала. А вот тебе и книжка, вот, подержи. В руках своих с брюликами. — Он зыркнул на Васин мизинец. — Может, это молодой талантливый автор? И кому кроме тебя еще с ней разговаривать — про брюлики, кстати? Сама она минут через пятнадцать прибудет. Успеешь подготовиться.
— Но я так не умею. Разговаривать с идиотами.
— Учись.
— Вадим, но у меня действительно важная встреча.
— Успеется. Раньше сядешь, раньше выйдешь. И пойдешь себе на ту свою встречу другим человеком, с отполированными… — он зевнул в сторону, — …брюликами.
Выхода на волю, кроме как через записную студию, у Васи не было. Она это поняла. И с тревогой взяла в руки книгу. Книга была напечатана крупными буквами, как букварь. И белые поля занимали пол-листа — находка дизайнера. Произведение начиналось проходом главной героини по кладбищу, а заканчивалось африканскими пейзажами. Вася прошуршала страницами, и взгляд ее не упал ни на одну строчку вдохновенного текста. Из аннотации удалось узнать, что книга эта описывает скромное бытие молодой и богатой вдовы. Вдова казалась вундеркиндом. Иначе откуда бы взялись такие красота и талантище, а также богатство, оставленное ей нечаянно покинувшим ее мужем. Вася уже слышала про эту Олесю — жену-вдову, короче, элитную блядь.