Все темные создания

Гальего Паула

Его взгляд как будто затерялся в моих глазах, и у меня пересыхает в горле. Я не решаюсь прервать его внимательное изучение и жду, пока он продолжит.

— Они цвета северного леса: глубокие, но не темные. Живые, и если присмотреться… — он наклоняет голову, чрезвычайно сосредоточенный, — можно заметить светлые прожилки. Лучи солнца сквозь чащу.

Я приоткрываю рот. Никто не смотрит на меня так, как ты, думаю я, но не осмеливаюсь произнести это вслух.

— Четкая линия подбородка… — он обводит контур пальцем, затем касается моих губ. Всё мое тело вздрагивает от его

прикосновения, — а верхняя губа чуть тоньше нижней, цвета спелых ягод. Это красивые, мягкие губы. — Кириан умолкает, его взгляд застывает на моих губах. — Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Затаив дыхание, но без малейшего колебания, отвечаю:

— Сначала поцелуй меня.

— А потом?

— А потом отнеси меня в свою постель.

И Кириан целует меня.

Движение резкое, почти дикое. Он тянет меня за талию, прижимая к себе, и я обвиваю его шею, пока он углубляет поцелуй, которого мне недостаточно. Его губы раскрываются, язык исследует меня, и я ловлю каждое ощущение, каждую сладкую вспышку, что тянет меня к нему.

Он тяжело дышит против моих губ, пока мои пальцы блуждают по его плечам и скользят вниз по груди. Он отстраняется лишь на мгновение, чтобы убрать мои волосы ловкими пальцами и нежно целует шею, скользя языком по коже, от чего у меня вырывается стон удовольствия, освобождая что-то в нем.

— Одэтт, — выдыхает он, снова находя мои губы.

Мое имя на его губах заставляет меня таять еще больше. Я поняла, что с той самой ночи он больше не называл меня Лирой. Он отказался использовать имя, которое мне не принадлежало, и теперь, услышав свое собственное имя в его голосе, я задаюсь вопросом, почему так долго ждала, прежде чем признаться.

Кириан пытается расшнуровать корсет, но вскоре просто дергает за ленты и разрывает ткань, прежде чем снять его. Опускает платье с моих плеч и рук, следуя за тканью, пока оно не скользит вниз по бедрам. Он опускается передо мной на одно колено, глядя на меня с лихорадочным блеском, и, не отводя взгляда, целует край моего белья, затем нежно прикусывает, притягивая его к коже, прежде чем отпустить.

Я вздрагиваю от одной лишь мысли о том, что он может сделать то же самое на моем обнаженном теле. Кириан, заметив мою реакцию, понимает, как сильно он меня мучит одним лишь этим жестом, и, зная об этом, улыбается. Его голос, хриплый и грубый, звучит как приказ:

— На кровать.

Он склоняется, обхватывая меня за бедра, и я легко вскакиваю ему на руки, обвивая его ноги. В тот момент, как я это делаю, чувствую его возбуждение, которое сильно давит мне в промежность, и все здравые мысли оставляют меня.

Кириан несет меня в спальню, и через мгновение я оказываюсь на кровати, а он нависает надо мной. По одной руке с каждой стороны моего лица, колено между моих ног, а в глазах пылает такой голодный взгляд, что кажется, будто он меня расплавит, разглядывая мое полуобнаженное тело.

— Ты уверен, что хочешь этого? — шепчу я.

Его признание, то, как он сказал, что ненавидит себя за свои чувства ко мне, все еще греет мою память.

Кириан темно смеется в ответ, затем снова меня целует, поглощая мои губы, словно не

может представить себе ничего другого. Когда он отстраняется, в моем взгляде, должно быть, остается тень сомнения, потому что он наклоняется ко мне и шепчет мне на ухо:

— С тех пор как я узнал, кто ты, я не переставал мечтать об этом. — Он снова немного отстраняется, смотрит на меня. — Но, может быть… может быть, сначала стоит поговорить. Ты этого хочешь?

В его глазах горит желание, и, тем не менее, я знаю, что он готов остановиться, если скажу «да».

В горле пересыхает.

— Нет, — отвечаю я, полностью отдавшись этому безрассудству. — Черт, я не хочу сейчас разговаривать.

Я ищу его руками, тяну за его шею и притягиваю к себе, к своим губам, успев увидеть проблеск улыбки на его лице. Я кусаю его за губу, и он чуть протестует в ответ, но его движения, когда он прижимается ко мне, выдают, насколько он хочет, чтобы я это повторила. Я снова кусаю его сильнее, и Кириан рычит, прижимая мои запястья над головой.

— Тебе придется прекратить это, — хрипит он.

Его бедра совершают резкий, яростный толчок, но контролируемый, и я едва сдерживаю стон.

Он отпускает меня и проводит большим пальцем по моим губам, усмехаясь.

— Ты даже не представляешь, сколько раз я мечтал о тебе в этом положении.

Внутри меня разгорается огонь, когда я ловлю этот его взгляд, вижу его яростные глаза, затуманенные страстью и похотью. Я поднимаю руку, лаская его поверх брюк, и его взгляд темнеет еще больше.

— Я твоя, — шепчу я. — Возьми, что захочешь.

Кириан содрогается от прикосновения, и это словно освобождает его от какой-то незримой цепи. Вдруг я ощущаю его повсюду: его руки на моем теле, его губы на моей коже, его пальцы, расстегивающие застежки моего белья и убирающие его в хаотичном и прекрасном танце. Когда его ремень падает на пол, и он избавляется от брюк и нижнего белья, я глубоко вздыхаю, что вызывает на его лице самодовольную улыбку.

— А что хочешь ты? — роняет он, глядя на меня.

Картина сильного торса с четкими линиями мышц, его мощных рук, татуировок на груди… Он стоит на коленях, пожирая меня взглядом.

— Хочу тебя, — отвечаю я, почти теряя голос. — Тебя всего, рядом со мной, а потом, может быть, и подо мной. Внутри, как можно больше.

Кириан глухо стонет и не теряет ни секунды, чтобы приблизиться и исполнить мою горячую просьбу.

Кириан опирается на кровать рядом со мной, берет мое лицо в ладонь и целует страстно, исследуя языком каждый сантиметр моих губ. Постепенно его рука начинает скользить ниже.

Он сжимает мою грудь, и его пальцы сдавливают сосок, внимательно наблюдая за моей реакцией и наслаждаясь ею, в то время как моя спина выгибается в ответ. Затем он скользит рукой вниз, по моему телу, вдоль живота, мимо пупка и останавливается там, где пульсирует влага между моими бедрами.

Кириан мягко проводит пальцем по самой чувствительной зоне и усмехается, когда я прикусываю губу, стараясь подавить новый стон. Он останавливается, всё ещё с этой дерзкой улыбкой, и я решаю показать ему, что в играх мы равны.