Все в ажуре!
Шрифт:
Через час мы дозвонились до Наташи, и она невозмутимо пояснила: «„Помощь“ скорее всего не придет, так как у мусульман нынче Рамадан и они не работают, до страховки им нет никакого дела, впрочем, и до клятвы Гиппократа тоже, но высказывать своего недовольства руководству отеля мы не должны, так как они люди верующие и могут обидеться». Жена ушла в поисках хоть какой-то аптеки, а я, осознав свое бессилие, вновь протянул руку «Johnnie», он ответил мне взаимностью, и мы задорно чокнулись!
Чтобы поднять градус позитива, я врубил телевизор, по которому шел ретроконцерт поп-звезды восьмидесятых по имени Сабрина. Она, загорелая
Сложно сказать, сколько времени я спал, но меня разбудила жена, сообщив, что врач все же заскочит в отель на пару минут «ради меня» и нужно поторопиться, чтобы не опоздать, так как если он нас не застанет, то подумает, что мы его обманули, и, скорее всего, обидится. Ведь Рамадан для них – святое.
По дороге, шаркая вьетнамкой, я, за пеленой алкогольного марева, созерцал наступление вечера: вокруг сверкала иллюминация, пузатые соотечественники тупо шутили, а накрашенные дамы поддерживали их вульгарным хохотом. Атмосфера предстоящего веселья была настолько заразительна, что временами я забывал про полученную травму, выпрямлял спину и, раздувая грудную клетку, напрягал всю имеющуюся мускулатуру. Хотелось, чтобы окружающие видели, что на предстоящие семь дней главный альфа-самец на территории «Пик Альбатроса» – я!
В медпункте нас уже ожидал доктор с внешностью Бена Кингсли. Он загадочно улыбался и не говорил по-русски, хотя, когда после нажатия на больное место я произнес сакраментальное «блять», доктор задумался и бросил на меня презрительный взгляд. Потратив не более трех минут, он испарился, всучив на прощание десять желтых таблеток, жестом показав, что я должен принимать их внутрь. Про то, как вытащить иглы, он ничего не сказал, а лишь пожал плечами, улыбнулся и вышел. Вот, собственно, и вся медицина.
– Ну, как? – спросила Наташа, встретив нас на ресепшен.
– По-моему, полный придурок! – негодовал я.
– Надеюсь, вы не матерились при нем? Они здесь все понимают русский и могут обидеться!
– Какие тонкие люди, однако, – резюмировал я.
– Да! Они очень ранимые и скромные.
– Прекрасные качества, особенно если ты выбрал профессию врача. Вероятно, полицейские здесь тоже очень тактичные и осторожные! – негодовал я.
– Ну, потерпите. Вам просто не повезло, – «успокоила» Наташа и пошла встречать очередную группу туристов.
После ужина мы вернулись в номер. Отдых забуксовал. Измученная жена моментально уснула, а за раскрытым окном продолжала бушевать ночь на всех языках мира! Сдаваться было не в моих правилах (к тому же я пообещал сохранять позитив любой ценой), и я решил спасти этот вечер, вытащив на волю своего приятеля «Johnnie». Сделав могучий залп, я взял «быка за рога» и захромал навстречу приключениям, сжимая бутылку в руке.
Я ковылял вдоль пальм и ощущал себя героем фильма, который бредет по пустыне после очередной никем не замеченной победы. За кадром звучит музыка Эннио Морриконе, и лишь луна в звездном небе освещает его путь, а он, несмотря ни на что, продолжает идти к заветной цели – непонятый, отвергнутый и забытый.
Тем временем на побережье Красного моря продолжала полыхать «Чайная роза», звук становился зубодробильнее:
МыПрисутствие «Johnnie» вселяло уверенность, и я подваливал ко всем симпатичным иностранкам, которых принимал за итальянок. Все-таки хотелось на личном опыте убедиться в том, что они действительно «любят и понимают секс». Основная масса отдыхающих меня сторонилась, опасаясь дружелюбных намерений, но «Johnnie» уверял, что у нас с ним все впереди и победа будет за нами.
После безрезультатных попыток завязать романтическое знакомство мне нестерпимо захотелось по нужде, но человеческое достоинство не позволяло сделать это где попало, и я начал активные поиски туалета. Вскоре я заметил вдалеке группу аниматоров, которая гурьбой нырнула куда-то в «подвал» отеля. Меня осенило: они направились в туалет!
Я ломанулся вслед за ними и через пару лестничных пролетов и поворотов туда-сюда очутился в мрачноватом черно-фиолетовом месте с приглушенным светом и стильными писсуарами. Обстановка напоминала декорации фильмов Дэвида Линча, но меня это только взбодрило. Я справил нужду, эффектно зачесал назад волосы, умылся, подмигнул собственному отражению и, щелкнув пальцами, вошел в образ бесстрашного мачо.
Вернувшись в коридор, я снова повернул туда-сюда и оказался в помещении, похожем на ночной клуб. Здесь звучала приятная музыка, напитки текли рекой и по периметру зала на диванчиках сидели молодые парни и девушки, которые что-то увлеченно обсуждали.
«Черт! Да это же настоящая закрытая вечеринка!» – крикнул «Johnnie» мне на ухо.
Это было то, что нужно! Я плюхнулся на диван, ощутив себя молодым Хью Хефнером на кастинге моделей «Playboy».
«Сейчас я все устрою, – шепнул мне на ухо „Johnnie“, – сделай еще пару глотков меня, и все случится само собой».
И действительно, через минуту на моих глазах произошло необъяснимое…
Заиграла композиция Эроса Рамазотти, и в свет софитов вошла она! Ее движения были наполнены силой и красотой, она излучала уверенность и была олицетворением женственности! Длинные прямые волосы густым каскадом падали на ее шоколадную спину каждый раз, когда она запрокидывала голову в такт музыкальным аккордам. Эта девушка была настоящей пантерой, лучшим творением Бога! Ни одного острого угла, пышные формы, атласная кожа и джинсовые шорты, «как у Сабрины». Да что там! Она была гораздо лучше Сабрины!
«Спасибо, „Johnnie“, ты – настоящий друг!» – ликовало сердце.
Окружающие итальянцы громко хлопали в ладоши и скандировали ее имя: «Лючия! Лючия!»
Нужно было действовать…
За секунды родился сумбурный план: подхожу к ней, знакомлюсь, предлагаю выпить (она, естественно, соглашается), рассказываю о том, как люблю Италию, напеваю по памяти песни Тото Кутуньо, и она, покоренная и влюбленная, приглашает меня к себе в номер. Ну а там Лючия конечно же набросится на меня и попросит взять ее в жены!