Всё в ажуре
Шрифт:
Кнопа плюнула на местные условности (всё равно мы их в нынешнем тесном кругу незаметно капитально, как говорят в книгах, попрали) и приходила ночевать ко мне. Марина старалась лишний раз не тревожить Крайтона, чтобы, как я догадывался, не нарушать его сосредоточенного состояния. Наш главнокомандующий был сконцентрирован на предстоящей задаче и собран. Но при этом сам, произвольно или нет, кажется, изыскивал возможности оказаться рядом с ней.
Это было объяснимо. Умела старшая без всяких слов излучать те особые уверенность и спокойствие, заряжавшие всех вокруг. Непонятно,
А у меня была Кнопа, которая дрожала, как осиновый лист, но, хоть и не хныкала (держалась самым мужественным образом), жалась ко мне при любом возможном случае. Мои выдержка и спокойствие нужны были ей, что в свою очередь держало в тонусе меня и придавало сил.
Как бы там ни было, оговоренный срок истёк. Согласно обсуждённому с командующим военными силами графини плану, к вечеру четвёртого дня мы выдвигались к знакомому мне лесу, где нас уже ожидало обещанное подкрепление.
Скрыть появление в непосредственной близости от крепостных стен военных, конечно, было невозможно. Ни от местных деревенских жителей, ни от нынешних обитателей замка. Единственное, что можно и полезно было сделать с нашей стороны – попытаться дезинформировать противника на предмет количественного состава противодействующих сил.
Для этого часть войска графини-тётки, отдыхая после длительного марш-броска, демонстративно разожгла костры на открытом пространстве, другая укрылась в лесу. Обычно, как мне между делом удалось прояснить, войны благородных тут начинались со встречи парламентёров.
Нападающая сторона отправляла гонца с требованием сдать объект нападения, иначе, мол, хана вам, граждане, и всё такое прочее. «Принимающие» отправляли посланника в известном направлении, начинался штурм, при неудачном исходе - осада. В нашем случае всё должно было произойти по-иному.
Крайтону предстояло схватиться с неадекватным психом, поэтому ни о каких традиционных экивоках не могло быть и речи. Но видимость привычной схемы действий все усиленно создавали. Никто не знал, поверил граф-узурпатор в эти старания, или нет, особой суеты пока заметно не было.
Вылазка диверсионного отряда через подземный ход, а следом и общее наступление, как это делают во всех, наверное, мирах, должны были состояться в самый «собачий час» - с трёх до пяти утра, когда внимание сторожевых, даже самых стойких, начинает рассеиваться, организм настойчиво требует сна. К сожалению, этот факт касался всех - и хороших, и плохих.
Кто-то из окружавших меня вояк, привычных и к полевым условиям жизни, и к битвам, преспокойно дремал, отыскав более-менее удобное место. Кто-то, истребляя «сухой паёк», тихо беседовал, вспоминая и пересказывая байки из прошлых походов. Пара часовых дежурила у входа в подземный лаз на случай появления разведчиков от Тороса.
Крайтон для корректировки последних деталей будущих действий уединился с Вепрем. Так воины называли своего командира. Хотя, на самом деле этого
Мне не спалось категорически, кусок в горло тоже не лез. Уже почти совсем стемнело. Костров в лесу не разжигали, но сквозь кроны деревьев всё же пробивался свет звёзд и главного ночного светила. Организм настойчиво потребовал избавления от лишней жидкости. Чтобы исполнить его волю, заодно успокоить нервы в тишине и одиночестве, отошёл немного в сторону от основного скопления людей.
В глуши было хорошо и тихо, как будто и не существовало никакой опасности и всех этих приготовлений к предстоящей бойне. Я присел на первую попавшуюся корягу и закрыл глаза.
Показалось, или где-то рядом хрустнула ветка? Нет, понятно, что естественные потребности тут имел не только я. Просто немного дёрнуло раздражением от того, что только нашёл себе уединённый угол, чтобы посидеть, подышать, так сказать покоем, как он тут же кому-то ещё понадобился. Как будто в лесу мест других нет.
Посторонние звуки затихли, видимо, неизвестный меня заметил и решил поискать другие «кустики». Но спустя минуту, снова хрустнуло, уже ближе. А вот это уже настораживало. Народу вокруг, конечно, предостаточно. Но они с «нашей» стороны и не имели причин вот так вот таиться-подкрадываться.
Я замер, вычисляя направление, откуда в последний раз послышался шелест, и резко развернулся к соседним кустам.
Заросли охнули и затрещали сильней.
– А ну вылезай, кто ты там!.. – вскочив на ноги, рукой нащупал нож, с которым я сейчас не расставался.
– Серж, ты, что ль? – из густых ветвей послышался смутно знакомый мальчишеский голос. – Напугал, бугай.
– Я-то Серж, а вот ты… - приблизившись к месту «засады», пошарил рукой и вытащил за шиворот слабо сопротивляющегося… - Эбетт?
– Он самый. – довольно ухмыльнулся парень, утверждаясь в вертикальном положении и отряхивая с одежды налипший лесной мусор, - А что у вас тут происходит?
Нет, ну вы видели? Этот малолетний проныра, пойманный на шпионаже, даже не испытывал ни малейшего смущения.
– Это ты что здесь делаешь в такое время?! – зашипел я на нарушителя. – Тебе мамка уши не надерёт за то, что шляешься по ночам где попало?
– Раньше бы да. – чистосердечно и легко признался тот, - А теперь - нет. У нас вся деревня гудит, никто не понимает, кудой такое воинще притопало. Вот нас и заслали, значится, разузнать по-тихому.
– Вас? – опешил я.
– Ну да, меня и брательника двоюродного. Мы с ним, знамо дело, на всю округу самые шустрые. – горделиво заявил нахалюга и негромко позвал в темноту, - Гво-оздь, вылезай, свои туточки.
– Я вам сейчас покажу, вылезай! – грозно (по крайней мере я очень старался) рыкнул на мальчишку и появившегося из ниоткуда его долговязого напарника, - А ну марш домой, пока не сдал вас, кому следует!
– А я знал, что ты не так прост. – ничуть не испугавшись, хмыкнул Эбетт, впрочем, отступая на пару шагов. – Так что своим-то передать?