Все-все-все и Мураками
Шрифт:
Вот мне одна моя подруга-писательница говорила: надо обязательно определиться, когда пишешь. Писать или так, или по-другому, но обязательно чтобы была определенность. В этом, наверное, самое-самое и заключается — в определенной определенности. Ее очень трудно найти в творчестве, а про жизнь я даже не буду говорить. Мне кажется, что определенная определенность существует только на небольшом, очень, я бы сказала, небольшом отрезке времени.
Применительно к моей ситуации существует некоторая определенность на некотором
Тетя Дези рассказывала про пьесу Ибсена «Пер Гюнт». Я сама эту пьесу читала, так? О чем это говорит? Это говорит о том, что устами тети Дези мне раскрывали определенную ситуацию, которая потом со мной и произошла. Даже имя героя было мне дано, чтобы я смогла провести прямые аналогии и сделать для себя соответствующие выводы. Какие это выводы? Определенные.
Пер Гюнт в первый же день проживания с Сольвейг послал ее, умотал и потом шлялся всю жизнь, решая свои проблемы типа становления личности, познания добра и зла, и пр. и пр. Весьма определенно. Теперь рассмотрим ситуацию с другой стороны, то есть со стороны Сольвейг.
Нам абсолютно неизвестно, чем она занималась всю жизнь. Нам вообще ничего про нее не известно, кроме того, что она ждала его до самой старости, любила и ждала, и в этом было его спасение. А ее спасение тоже в этом было? Или как? Неопределенно.
Тетя Дези избрала путь Сольвейг. Она всю жизнь живет любовью к своему погибшему Боре. Боря ее не бросал. Борю выдернула от нее судьба. Или злой рок. Спрашивается — зачем? Тут нет ответа. Неопределенно. Но Дези я знаю и ее чувства гораздо больше уважаю, чем чувства Сольвейг, потому что Сольвейг я меньше знаю.
Я встретила Гюнтера Пера, который традиционно для всех Перов меня бросил в первый самый день, причем еще как-то некрасиво бросил — ушел с моими работами. Может быть, если бы Пер Гюнт вынес из избушки Сольвейг ее лыжи и меховую курточку с капюшоном, она бы по-другому на это все посмотрела, но тут, конечно, не в материальном плане надо все рассматривать. Неопределенно…
Борина ситуация тоже мне не подходит, времена другие. Так что у меня остается только классическая схема. Что же это получается? Я должна всю жизнь сидеть и ждать Гюнтера, где-то решающего свои проблемы, и буду под конец жизни его спасением от Пуговичника? Очень даже неопределенно и весьма нежелательно.
Да, еще вопрос — Пуговичник. Серия номер два. Тут так все запутано. Мне даны такие подсказки: Пуговичник — Витька — Мой Сон — Текст Полюшка. Митька, сынок мой, умничка, говорил, что сон этот мой — о смерти. Почему смерть и все — о смерти? Тут полная неопределенность. Надо к девчонкам съездить и посоветоваться. Восточная мудрость, вот что мне необходимо.
Мой обычный маршрут. Троллейбус. После дождя действительно выглянуло солнце. На бульваре буйно — сирень. И, как это ни банально, до чего же она красивая: эти изогнутые плавные ветки, этот, так
Все-таки как это прекрасно! Ах, какой был ясный день, и везде цвела сирень, или Лучи так ярко грели…
Валя и Инесса занимались с покупателями. Я села на стульчик и скромно ждала. Наконец девчонки освободились. Покупатели с пакетами удалились, и настало время для моих излияний и вопросов. Традиционно чай, изюм и все приятности.
— Как дела? — спросила Валя.
— Ой, девчонки, — начала я, — все как-то совсем неважно…
— А что? — поинтересовалась Инесса. — Как Гюнтер? Он приходил к тебе?
— Да. Пришел, увидел, победил, и дальше — обогрел, обобрал и умотал.
— Как? — спросили они меня хором.
— В буквальном смысле. Вы, кстати, не знаете телефон его друга?
Они не знали. Я так и думала. Рассказала всю историю в третий раз, уже довольно спокойно. Девчонки заахали, а что они еще могли сделать? Сама дура.
— Может, еще все будет в порядке? — неуверенно спросила Инесса.
— Может. Только не с Гюнтером. Хотя в последнее время меня волнуют другие какие-то странности.
— Какие странности? — спросила Валя.
— Странный сон и мысли о смерти.
— Это ты брось, это ни к чему, это глупости, не грузись! — выпалила Инесса. — А что за сон?
— Мне снился сон про тот свет, собственно, я за этим к вам и приехала. Интересно, как восточная мудрость это все позиционирует.
— Тебе что, на И-ДЗИН кинуть или что? — спросила Валя.
— Нет, мне бы узнать поконкретнее про тот свет, как там и что.
— Слушай, не все так ужасно, все бывает в жизни, не стоит так убиваться, — сказала Валя.
— Это чисто для информации мне надо, а не так.
— Инесска у нас специалист, — сказала Валя Инесса доброжелательно на меня посмотрела и спросила:
— Тебе из какого раздела?
— Чтобы было понятно и максимально конкретно.
— Самое конкретное — это Тибетская Книга Мертвых, Бардо Табол.
— Можно подробно, с деталями, чтобы аналогии проводить, чтоб у меня сложилось полное впечатление?
Инесса откинулась на спинку кресла и начала:
— В чем суть испытания? В распознании Себя после смерти. Пока человек находится в Бардо Смерти, осуществляется проверка верности приобретенного им при жизни самосознания.
Суть Яви — родить самосознание, которое пройдет экзамен в загробном мире, конечный итог — освобождение, спасение от колеса новых беспамятных рождений и жизненного страдания. Находясь в Бардо, ты должен проникнуться и стать тем, что ты есть на самом деле. Первый шаг на пути — Вера, далее — Озарение, затем — Несомненность, финал — Свобода.
Я слушала, ясности не возникало никакой.
— Инесс, а ты можешь мне это все человеческим языком объяснить? И желательно с примерами?
Инесса посмотрела на меня с укором.