Всё - за Викторию
Шрифт:
В животе громко заурчало, и Виктория поняла, что не уснет, пока не поест. Она поднялась с постели и накинула шелковый пеньюар поверх тонкой сорочки. Она стала лучше ориентироваться в доме, и решила спуститься в кухню.
Виктория прихватила с собой свечу и тихонько выскользнула из спальни. Она прошла коридор и только ступила на первую ступеньку лестницы, ведущей на первый этаж к кухне, как ее напугал странный звук, прорезавший тишину — то ли всхлип, то ли стон, перешедший в шипение. Звук доносился из правого крыла, где были
Виктория снова вспомнила о ране Фокса; может быть, это он стонал? Возможно, он нуждается в помощи? А вдруг он не дошел до своей комнаты и лежит сейчас прямо на полу, и не может встать!
В других обстоятельствах она ни за что бы не осмелилась подойти к комнате мужчины, но сегодняшний день, а особенно ночь, разрушили устоявшиеся каноны.
Виктория прошла мимо лестницы и отправилась в правое крыло. Одна из дверей оказалась чуть приоткрыта, — видимо, поэтому девушка и услышала стон. Виктория сунула в щель свой любопытный нос. Она увидела Адама; он сидел на стуле, в неестественной напряженной позе: голова откинута назад, а лицо искажено гримасой боли.
Фокс снял верхнюю одежду и остался в белой сорочке. Ее левый рукав был в крови, и Адам старался отодрать присохшую ткань от раны. У Виктории волосы на голове зашевелились, когда она увидела, что он делает. Но тут Фокс отделил последний лоскут одежды и стал стягивать рукав с руки. Кажется, он ругался сквозь зубы, но Виктория не могла разобрать слов, до нее доносились лишь шипящие звуки.
Она не могла смотреть, как он страдает, и, забыв постучаться, решительно толкнула дверь и вошла в комнату. Увидев ее, Адам дернулся от неожиданности и чуть не упал со стула. Ему с трудом удалось прогнать с лица гримасу боли и вернуть ему нормальное выражение. Оказавшись в своей комнате, вдалеке от чужих глаз, он явно расслабился, и вторжение Виктории стало для него полной неожиданностью.
— Почему никто не поможет вам? — спросила девушка, приближаясь к нему.
Фокс с трудом поднялся ей навстречу.
— Что вы здесь делаете, Виктория? — голос его был хриплым, а сам он, кажется, с трудом ворочал языком.
— Я услышала ваши крики и пришла помочь, мистер Фокс. Вы ведь сказали мне, что вас уже перевязали!
— Крики? — с большим сомнением спросил он, пропустив ее упрек мимо ушей.
— Почему вы не попросили никого о помощи? Один вы не справитесь. Я позову мадам.
— Вообще-то я послал Морриса за водой и бинтами, но то было давно. Сдается мне, что старик помер по дороге, — предположил Адам, и в тоне его вновь зазвучала ирония.
— Это не смешно, — сурово отрезала Виктория, которую пугали разговоры о смерти. Слишком близко старуха с косой ходила в последнее время рядом.
Она заметила, что Фокс прикрывает рану рукой от ее взгляда. И ей захотелось доказать, что она не изнеженная девица, как он о ней думает.
— Присядьте и покажите мне вашу рану, — приказала она.
— Вам
Виктория строго посмотрела на него, и Адам опустился на стул. Он протянул руку, и девушка склонилась над его раной.
— Я видел, вы помогали мадам перевязывать Ханнигана. У вас неплохо получилось для первого раза, Виктория. Или у вас уже есть опыт в этом деле?
— Нет, и, признаться, я была уверена, что у меня ничего не выйдет, — она смущенно улыбнулась, польщенная его похвалой. Она внимательно рассматривала его руку. Пуля буквально вырвала кусок мяса из плеча, оставив глубокую царапину; еще немного, — и она застряла бы, но этого, к счастью, не случилось.
Кроме раны, девушка также заметила, какой крепкой была эта рука. Однажды на ярмарке Виктория видела полуголого гиганта-тяжеловеса, чьи огромные мускулы так и перекатывались под лоснящейся от масла кожей. Адам такими мускулами похвастаться не мог, но и слабаком он совсем не казался. Худощавый, поджарый, но сильный, — это было видно по обнаженной руке. Мускулы рельефно выписывалась, у кисти руки проступали сухожилия, длинные пальцы сжаты в кулак, что, видимо, свидетельствовало о том, что Фокс испытывал боль.
Удивительно, как все же одежда способна менять облик человека, придавая ему цивилизованный лоск. В то время как под обычной тканью может скрываться примитивный опасный самец. Но интересно, что же скрывается под одеждой Адама Фокса? Что там дальше, под сорочкой? Виктория перевела взгляд на широкую грудь, и только тогда поняла, что смотрит на Адама не как на пациента, а как на мужчину. И то, что она видит, ей нравится, и это волнует ее. Почему этот человек так действует на нее? Раньше она не пыталась заглядывать мужчинам под одежду.
Виктория оторвалась от созерцания раненой руки и посмотрела в лицо Фокса. Он наблюдал за ней, и в его глазах светилось отвратительное понимание того, о чем она думала только что.
Она выпрямилась, недовольно поджав губы и стараясь побороть смущение. Все это глупости… Что он мог понять? Напридумывал себе!.. А она смотрела исключительно на рану, стараясь оценить степень ее опасности.
— Думаю, нужно просто перевязать, — вполне буднично сказал он и взглянул на рану, из которой снова стала лениво сочиться кровь.
— Мне, верно, следует пойти и поискать бинты, раз мистер Моррис куда-то запропастился?
— Не торопитесь, дорогая. Я слышу его шаги на лестнице. Лучше присядьте вот здесь.
Фокс указал девушке на соседний стул. Виктория неохотно опустилась на него, прислушиваясь к звукам в коридоре, — действительно, были слышны чьи-то шаги. Она подумала, что ей следует уйти, — Моррис вполне способен оказать помощь Адаму, а ее присутствие здесь выглядит двусмысленно, — но это было бы похоже на бегство. Адам, будто прочитав ее мысли, остановил ее своим вопросом: