Всеблагое электричество
Шрифт:
Мне и моему воображаемому другу. И еще влезала шахматная доска.
Тогда лепрекон не был такой сволочью.
Впрочем, стоило только вчитаться в полицейский отчет, как ностальгические воспоминания враз вылетели из головы.
Экспертизу содержимого сейфа заказал старший инспектор Бастиан Моран, и в запросе его черным по белому был указан номер ячейки, арендованной моей бабкой, графиней Косице. По другим ячейкам аналогичных поручений составлено не было.
Я кинул отчет на кровать и взял с тумбочки хронометр. На часах было без четверти семь, но сна не осталось ни в одном глазу, и я решил потратить
Теодор проводил его невозмутимым взглядом, протянул мне плащ и трость, потом как бы между прочим отметил:
— Не хочу никого ни в чем обвинять, виконт, но в доме опять начало пропадать столовое серебро. И на этот раз дело точно не в вороватом поваре!
— О! — восхитилась Елизавета-Мария, присоединяясь к нам. — Маленький уродец решил пополнить клад? — Она заглянула на кухню, но лепрекона уже и след простыл.
— Я никого ни в чем не обвиняю, — повторил дворецкий.
— Разберемся, Теодор, — пообещал я. — Пропало только серебро?
— Да, только серебряные вилки.
— Их и так оставалось немного, — пожал я плечами и направился на выход, но был остановлен суккубом.
— Леопольд! — выразительно произнесла девушка. — Могу я рассчитывать на твое благоразумие?
— Без всякого сомнения.
— И ты вернешься домой к обеду?
— К ужину точно буду, — пообещал я и вышел на улицу под сыпавшую с неба морось.
Погода за ночь особо не изменилась, разве что ливень сменился обложным дождем, да ветер раскачивал верхушки деревьев не столь сильно, как вчера. Было пасмурно. Город окутала сырая серость, и железная башня на вершине холма едва-едва проглядывала из полупрозрачной пелены заполнивших воздух капель.
Уверен, Альберт Брандт от подобного ненастья в полном восторге.
Я уже дошел до ворот, когда вспомнил об оставленном на леднике свертке, вернулся в дом и попросил Теодора сходить и принести его.
— Только убери в портфель! — предупредил дворецкого, вновь выходя из дому. — Я буду в каретном сарае.
В сарае я повесил плащ и котелок на прибитую к стене вешалку, распахнул задний борт броневика и выругался при виде заваливших весь кузов ящиков, из-за которых самоходная коляска заметно кренилась на левый бок.
Я вытащил крайнюю коробку, отволок ее к стене и со стоном распрямил занывшую поясницу. Решив лишний раз не надрываться, принес пару досок, приставил их к кузову и принялся разгружать броневик. Когда пришел дворецкий, внутри оставался лишь ящик гранат да длинные короба с непонятными снарядами и пусковой трубой. Их вытаскивать не стал — и без того спина уже не разгибалась.
— Виконт! — произнес Теодор, никак не выказав удивления при виде полицейского броневика. — Ваш портфель.
— Оставь! — велел я, отыскал среди составленных к стене ящиков коробку с маузерами «К63» и взял верхний пистолет. Отложив на место ненужную кобуру-приклад, убрал вощеную бумагу, взвел курок, оттянул затвор. Оружие в дополнительной чистке не нуждалось, поэтому сразу зарядил его, вставляя один патрон за другим. Этим ограничиваться не стал, дополнительно снарядил еще две обоймы. Они уместились в накладных кармашках
Но хоть я и вооружился до зубов, лишний раз судьбу решил не искушать и покинул имение через заднюю калитку. По крутому склону, прыгая с камня на камень и подныривая под мокрые ветви кустов, спустился к дороге и перескочил через мутный ручей на обочину.
Если кто-то караулил меня у ворот или моста, его ждало жестокое разочарование.
Спустившись с холма, я сразу отправился на угольные склады и успел перехватил Рамона Миро, прежде чем тот ушел с работы.
— Давай угощу тебя кофе, — предложил я, когда приятель, позевывая, вышел за ворота своего нового места службы.
— Вот так, по доброте душевной, возьмешь и угостишь? — недоверчиво прищурился тот.
— Вовсе нет, — рассмеялся я. — Нужен совет.
Рамон тяжело вздохнул и махнул рукой:
— Ладно, идем.
Мы зашагали по дороге, в дождевых канавах вдоль которой текли черные от угольной пыли и сажи ручьи, и заглянули в первую попавшуюся кофейню на проспекте Менделеева.
Я ограничился чаем и поджаренными тостами; Рамон взял кофе и глазунью из трех яиц.
— Что у тебя, Лео? — спросил он, когда нам принесли заказ.
— Ничего хорошего, — поморщился я. — Мне удалось отыскать убежище грабителей, но их там уже не было.
— Не думал сообщить об этом в полицию? — выразительно глянул на меня Рамон покрасневшими от недостатка сна глазами.
— Грабители туда больше не вернутся, — покачал я головой. — К тому же не уверен, кому в Ньютон-Маркте можно доверять.
Рамон Миро отпил кофе и попросил:
— Рассказывай!
В двух словах я поведал ему шитую белыми нитками байку о случайно найденном складе оружия и еще более случайном пожаре, но, к счастью, нестыковки и недосказанности крепыша нисколько не заинтересовали; он вытер пальцы о салфетку и протянул руку:
— Дай посмотреть!
Получив копию полицейского протокола, Рамон ознакомился с выводами экспертов, затем наскоро просмотрел остальные листы и вернул их мне.
— Кто-то в Ньютон-Маркте замаран в этом деле по уши, — пришел он к тому же выводу, что и я. — Но меня больше интересует алюминиевая шкатулка. Ты точно ничего не знаешь о ней?
— Ничего! — уверил я приятеля. — Тебе поклясться могилой матери?
— Не кипятись! — успокоил меня Рамон, отправил в рот кусок яичницы, прожевал и спросил: — Зачем понадобилось изготавливать дубликат шкатулки?
— Нужно было совершить подмену, чтобы никто не заподозрил обман. Думаю, это дело рук кого-то из банка, злоумышленник не хотел навлечь на себя подозрения.
— А еще он имел доступ к сейфам лишь время от времени, — решил Рамон Миро.
— Почему? — удивился я, наполняя чаем опустевшую чашку.
Приятель посмотрел на меня, как на неразумного стажера.
— Шкатулка сама по себе никому не интересна, так? — начал он издалека. — Важно содержимое. Так почему тогда вороватый служащий не взял шкатулку домой, спокойно не вскрыл ее и не вернул обратно? Это не имеет смысла, если только он не должен был провернуть свою аферу за один раз. И не страшно, если шкатулки будут отличаться, ведь в описи указан лишь материал и руна.