Всеблагое электричество
Шрифт:
Управляющий замер с отвисшей челюстью, и я, пряча за спиной руку с револьвером, зашагал к лестнице в дальнем конце коридора.
— Где он? — вновь прошипела суккуб.
— Так ушел! — опомнился мужичок. — И не жилец это был вовсе, просто квартиру осмотреть попросил!
Я выглянул на задний двор и спрятал револьвер в карман халата.
— Покажите нам квартиру! — потребовала Елизавета-Мария, а стоило мужичку заколебаться, мило улыбнулась: — Вам ведь не нужен скандал, так? Или придется вызвать полицию?
— Но ваша с-сабля…
— Это театральный реквизит, — улыбнулся я. —
Меньше всего управляющему нужна была огласка случившегося; он враз перестал упрямиться и повел нас на третий этаж. Елизавета-Мария незаметно придержала меня на лестнице и напомнила:
— Я не слышала выстрелов.
— Я тоже, — кивнул я, вновь достал револьвер и спрятал его за спину.
— И местные жильцы не всполошились…
— Не всполошились.
Это было действительно странно. В меня стреляли, но выстрелов никто не слышал. Как такое могло случиться? Сразу вспомнилось духовое ружье Бастиана Морана, и по спине пробежали колючие мурашки. Если старший инспектор решил взять правосудие в свои руки, остается либо бежать из столицы, либо действовать на опережение. И то и другое чревато совершенно ненужными осложнениями.
Но стоило лишь пройти в квартиру, и эти подозрения рассеялись сами собой. Уже в прихожей я уловил пороховую гарь, а в гостиной она усилилась еще больше. С револьвером в руке обежав все комнаты, я вернулся к распахнутому окну, прижал к плечу воображаемое ружье и взглянул, куда могли отлететь стреляные гильзы. В той стороне оказался сервант, чтобы заглянуть под него, пришлось лечь на пол, но возня того стоила: у самого плинтуса обнаружилась винтовочная гильза весьма необычного калибра.
Тридцать два — двадцать, винчестер. Первый раз с таким сталкиваюсь.
Спрятав латунный цилиндр в карман, я вернулся в коридор к управляющему, который к этому времени уже целиком и полностью поддался очарованию суккуба и едва ли отдавал себе отчет, с каким шумом мы вломились в дом.
— Можете описать постояльца? — спросил я его.
— Обычный господин, немногим за сорок, — коротко ответил дядька, но недовольная гримаса Елизаветы-Марии моментально прочистила ему память.
— Невысокий, худощавый, рыжий, — начал перечислять управляющий. — В очках. Представился Роем Ллойдом. Выговор, как у выходцев с Британских островов. Англичанин, шотландец или ирландец — не подскажу.
— У него что-то было с собой?
— Только тубус. Сказал, работает чертежником.
— Благодарю, милый. Ты просто чудо, — расплылась в чарующей улыбке Елизавета-Мария, а когда мы начали спускаться по лестнице, спросила: — Лео, во что ты влез на этот раз?
— Ни во что.
— Тебя пытались убить!
— Понятия не имею, кто и зачем.
Я первым вышел на улицу, настороженно огляделся по сторонам и перебежал через дорогу.
— С твоей смертью в моей жизни произойдут весьма серьезные изменения, мой милый Лео! — напомнила Елизавета-Мария, запирая за нами входную дверь. — Поэтому просто расскажи, что происходит! Пожалуйста, не вынуждай меня выяснять все самой!
Я только покачал головой и поднялся на второй этаж. Пулевые отверстия
— Как стрелок вообще умудрился меня разглядеть?
— В первую очередь тебя должно интересовать не это, а откуда он узнал о твоем появлении в доме!
— Верно, — кивнул я, припомнил окрик суккуба и спросил: — Что ты хотела сказать, когда позвала меня?
— Какую-то ерунду, — пожала плечами Елизавета-Мария. — Чтобы ты поторапливался или одевался теплее. Не помню!
— Твоя ерунда спасла мне жизнь.
— И это радует. Я на твоей стороне, Лео.
— Если ты действительно хочешь помочь, наведи порядок до возвращения миссис Харди.
Елизавета-Мария закатила глаза и горестно вздохнула.
— Ну пожалуйста! — попросил я.
— Хорошо! — сдалась суккуб. — Но самоходная коляска уже стоит под всеми парами, и я буду не я, если не выеду сегодня в город! Куда ты собирался? Я отвезу. Или прибирайся здесь сам.
Я несколько секунд обдумывал выдвинутый Елизаветой-Марией ультиматум, потом сдался и махнул рукой.
— Будь по-твоему.
— Спускайся в каретный сарай. И не подходи к окнам!
— Стрелок уже далеко отсюда! — возразил я, но, первым делом зайдя в спальню Лилианы, все же занавесил окно.
В повторное покушение мне нисколько не верилось, просто не слишком уютно ощущать себя мишенью в тире, и не важно — взяли уже тебя на прицел или еще нет.
3
Много времени сборы не заняли. Мои вещи Лилиана привезла из отеля с собой; вечерний костюм и сорочки висели в шкафу, остальное отыскалось в задвинутом на антресоли чемодане. И все бы ничего, но легкие штиблеты, столь подходящие для летней жары, мало годились для дождливого октября, а никакой другой обуви у меня не оказалось.
Одевшись, я встал у зеркала, посмотрел на свое отражение и первым делом решил купить головной убор. С прической категорически не повезло.
Еще среди сложенных в чемодан вещей обнаружились солнцезащитные очки — те самые, что купил когда-то в ломбарде, — с изрядно поцарапанными круглыми окулярами темного стекла, и хоть мои глаза больше не резал яркий свет электрических ламп, а небо затягивали плотные облака, я прихватил их с собой.
Как и револьвер. Громоздкий «Веблей — Фосбери» в карман не поместился, его пришлось засунуть сзади за ремень брюк, пусть в отличие от плоского «кольта» правительственной модели он и давил барабаном на поясницу.
Но иначе никак, придется потерпеть.
Елизавета-Мария ждала меня у каретного сарая. Я подошел к ней, заглянул в ворота и присвистнул от одобрения при виде приземистой ярко-красной самоходной коляски с двумя кожаными креслами — водителя и пассажира. Фары, оси и ободья колес сверкали позолотой, впереди красовалась золоченая же надпись: «Стенли».
— Подними верх, — попросила Елизавета-Мария, надевая гогглы.
— Насколько хорошо ты управляешь этой штукой? — обеспокоенно поинтересовался я, выполняя распоряжение суккуба.