Всеблагое электричество
Шрифт:
Получалось плохо.
А потом Лили повернулась ко мне и улыбнулась.
— У тебя изменились глаза, Лео.
Я принял беззаботный вид и провел ладонью по неровно обстриженной макушке.
— Не только глаза.
— Ну, стрижку мы тебе устроим!
Лилиана поцеловала меня, накинула халат и убежала приводить себя в порядок в ванную комнату. Я немного повалялся в постели, потом осторожно поднялся на ноги и прислушался к своим ощущениям. Болели ребра и ныли мышцы, а в остальном ничего особо не беспокоило.
Я надел халат и отправился вслед за Лилианой, но спокойно умыться не получилось. Подруга велела раздеваться и садиться на выставленный в середину комнаты табурет, а сама вооружилась расческой и ножницами.
— Проще сходить в цирюльню! — запротестовал я, ежась от холода, да только Лили даже слушать ничего не стала.
— Здесь работы на пять минут, — сообщила она, подцепляя расческой и состригая неровные клоки волос. — А сейчас на тебя без слез не взглянешь!
Я только вздохнул.
Вскоре от состриженных волос начала зудеть кожа, но при малейшей попытке почесаться Лилиана шикала на меня и требовала сидеть спокойно.
— Знаешь, Лео, — произнесла она в конце, — мне хочется навестить родителей, но не уверена, будет ли это удобно…
— Почему нет? — не понял я причину странной нерешительности.
— Ты только вернулся, а меня наверняка упросят задержаться дома. Придется провести там день или даже два.
— Не переживай, — погладил я подругу по руке. — Если хочешь, могу поехать с тобой, но с ночевкой не останусь — надо разобраться с делами.
— Я все понимаю. — Лилиана щелкнула ножницами и вдруг хихикнула: — Ты же у нас — особа королевской крови!
— Формально — нет, — возразил я, понемногу начиная жалеть о своей вчерашней откровенности. — Климент сам провозгласил себя императором, а его брат стал герцогом, он не являлся частью императорской фамилии.
— Мне все равно, — улыбнулась Лили, отложила ножницы и поинтересовалась: — Ну и как тебе?
Я поднялся с табурета, посмотрелся в зеркало и обнаружил, что с новой стрижкой напоминаю то ли армейского новобранца, то ли портового грузчика. Короткий ежик едва топорщился над головой, но ничего более приличного не смог бы сотворить даже самый искусный цирюльник.
— Очень даже неплохо. У тебя талант!
— Ты мне бессовестно льстишь, — не приняла всерьез похвалу Лилиана. — И отрасти волосы, прежде чем показываться на глаза моим родителям. Они люди строгих взглядов.
— Особенно мама, — вздохнул я.
— Ты относишься к ней предвзято! — укорила подруга и покинула ванную комнату.
Я умылся, почистил зубы и побрился, а только вышел в коридор, и успевшая переодеться в домашнее платье Лилиана потянула меня на первый этаж.
— Идем, Мари готовит завтрак, не стоит заставлять ее ждать.
— Но…
— Никаких «но», Лео! — отрезала Лили. — И не
Пришлось идти на кухню, где хозяйничала Елизавета-Мария в длинной юбке и накинутом поверх блузы переднике. От ее длинных рыжих локонов не осталось и следа; суккуб щеголяла короткой мальчишеской стрижкой, удивительно подходящей к ее похудевшему и заострившемуся лицу.
При нашем появлении Елизавета-Мария оторвалась от плиты и округлила глаза.
— Оригинально! — только и вымолвила она.
Захотелось посоветовать ей посмотреться в зеркало, но я пересилил себя и молча сел за стол у выходившего в глухой внутренний дворик окна.
— Как тебе новая прическа Леопольда, Мари? — поинтересовалась Лилиана, вложив в электрический тостер два ломтика белого хлеба.
— У тебя талант, — повторила Елизавета-Мария мои слова и убрала с огня сковороду с беконом.
— Да вы смеетесь надо мной! — обиделась Лили.
— Ничуть, дорогая, — мягко улыбнулась суккуб. — Вчера на голове Лео бы сущий кошмар, а сейчас посмотри на него — приличный человек! Подумаешь, тифом переболел…
Девушки рассмеялись, я покачал головой.
— И когда только успели спеться?
Лилиана выставила передо мной тарелку с яичницей и беконом, потом принесла поджаристые хлебцы и сообщила:
— Между прочим, у нас с Мари нашлось предостаточно общих интересов.
Я с сомнением посмотрел на суккуба.
— Например?
— Индийское культурное наследие, — с загадочной улыбкой произнесла Елизавета-Мария.
— Тебе интересна индийская культура? Серьезно? — не поверил я. — Лили жила в Калькутте, но что знаешь об индийской культуре ты?
Суккуб провела языком по верхней губе и лукаво улыбнулась.
— «Камасутра» по праву считается одним из древнейших трактатов о чувственных отношениях между мужчиной и женщиной. В основном мы обсуждали именно ее.
— О! — только и выдавил я из себя и повернулся к Лилиане.
Под моим взглядом подруга смутилась, зарделась и выскочила с кухни.
Елизавета-Мария рассмеялась.
— Приятно осознавать, что наше обсуждение не кануло втуне и получило практическое применение. За тебя остается только порадоваться, Лео. Ты в надежных… руках.
Я с сомнением посмотрел на завтрак и поднялся из-за стола.
— Ну хоть кто-то не изменился, — пробормотал я, покидая кухню.
Отыскать Лилиану труда не составило: она сидела на кровати в спальне и дулась.
— Что случилось, дорогая? — спросил я, садясь радом.
— Что случилось?! — опешила Лили и на миг даже потеряла дар речи от возмущения. — И ты еще спрашиваешь?!
— А что я такого сказал?
— Не что, а как! Не мог промолчать? Мари все поняла!
— Поняла? — вздохнул я. — Что именно она могла понять?