Всеблагое электричество
Шрифт:
— То, что я вчера сделала! — Лилиана замялась, вновь покраснела и взмолилась: — Лео, прошу, не заставляй меня произносить это вслух!
Я не стал продолжать разговор, просто обнял подругу и повалил на кровать.
— Не надо! Перестань! — попыталась высвободиться из моих объятий Лили, но сразу хихикнула: — Лео, ты ведь сам говорил, что не в состоянии!
— Это было вчера, — парировал я, покрывая поцелуями девичью шею. — К тому же ты наглядно показала всю глубину моего заблуждения.
— Лео!
— Молчу-молчу…
2
Когда
Потом Лили вспомнила о вызванном извозчике и убежала собирать вещи, я же решил не мешать ей и остался пить чай.
Елизавета-Мария налила себе вина, заняла место у приоткрытого окна и вставила в мундштук длинную сигаретку.
— Да, совсем забыла! — встрепенулась она, закуривая. — Благодарю за подарок. Я тронута.
— Подарок? — не понял я.
— Сабля твоего деда, — пояснила суккуб, стряхнула пепел на фарфоровое блюдечко и догадалась. — А! Так это был не ты!
— Не я.
— Вернуть саблю?
— Оставь себе, — покачал я головой, гадая, с какой стати мой вымышленный друг решил вдруг сделать суккубу столь странный подарок.
От желания досадить или за этим жестом скрывается нечто большее?
Впрочем, у меня с избытком хватало забот, несравненно более важных, потому я решил оставить все как есть.
Раздался стук во входную дверь; Елизавета-Мария затушила сигаретку и отправилась в прихожую. Я в своем домашнем халате и тапочках показываться на людях не стал и встал за простенком в коридоре, на всякий случай взведя перед тем курок револьвера. Но в оружии необходимости не возникло — это прибыл вызванный Лилианой извозчик.
Я помог спустить на первый этаж легкий чемоданчик подруги и обнял ее на прощанье.
— Скоро увидимся, — шепнула Лили, поцеловала и убежала на улицу.
Елизавета-Мария заперла за ней дверь и внимательно оглядела меня с головы до ног.
— Рассказать тебе об исторической ценности «Камасутры» или сразу перейдем к практическим занятиям? — поинтересовалась суккуб.
— Воздержусь.
— Умный мальчик, — рассмеялась Елизавета-Мария, поднимаясь по лестнице. — Если Альберт вернется домой раньше меня, пусть не волнуется. Я еду на летное поле!
— На летное поле? — не понял я. — Ты серьезно?
— Более чем.
Тяжело отдуваясь, я поднялся на второй этаж и последовал за суккубом.
— Но зачем?
— Рутина убивает! — ответила Елизавета-Мария, проходя в свою спальню. — Пусть нас и лишили радости полета, украли небо, но память об этом спит в моей крови. Я хочу ее разбудить. Полет на аэроплане — уверена, это будет нечто особенное. Возможно, даже не хуже плотских утех. В последнее время мне не хватает страсти. Я ведь верная жена, Лео. Я не изменяю Альберту.
Суккуб расстегнула юбку и скинула ее к ногам, оставшись в коротких панталонах с кружевными оборками, и я вышел в коридор.
— Уверена, что хочешь
— Не сыпь соль на рану! — резко отозвалась суккуб, задетая моей репликой за живое. — Думаешь, просто было расстаться с таким могуществом, едва обретя его?
— Полет не поможет тебе позабыть об утрате.
— Лео, дорогой! Даже если мне не понравится, столь экстравагантный поступок жены известного поэта не останется незамеченным для обозревателей светской хроники. Альберту не помешает немного рекламы, а если соблазнить кого-нибудь из участников постановки, дело кончится дуэлью. Альберт хоть и похваляется широтой взглядов, на деле жуткий ревнивец.
— Вы нашли друг друга, — усмехнулся я и отправился в спальню Лилианы, но сразу вернулся обратно: — Кто отвезет тебя на летное поле?
— Лео, ты отстал от жизни! — рассмеялась Елизавета-Мария, выйдя в коридор в блузе и велосипедных штанах-блумерах. В руках она держала короткую кожаную куртку. — Гонорар Альберта за выступление в Монтекалиде был столь бесстыдно хорош, что он выписал из Нового Света паровую самоходную коляску. У меня еще не было возможности опробовать ее. Прокатимся?
— Ты умеешь водить?
— Я полна скрытых талантов, тебе ли этого не знать?
— Мне надо одеться. Подождешь?
— Буду у каретного сарая. Выходи через заднюю дверь.
Я кивнул и зашагал по коридору, но только поравнялся с распахнутой дверью ванной комнаты, как меня окликнула Елизавета-Мария.
— Лео! — позвала она.
— Да? — обернулся я, и в этот самый миг звякнуло стекло и что-то глухо стукнуло по стене на уровне моей головы.
— Падай! — отрывисто бросила Елизавета-Мария, а только я повалился на пол, и тотчас послышался новый удар.
Я откатился от двери, прижался к стене и вытянул из кармана халата «Веблей — Фосбери».
— Держись подальше от окон! — крикнул после этого суккубу.
Та лишь фыркнула и скрылась в спальне, но сразу появилась обратно с саблей в руке.
— Лео, ты собираешься ловить стрелка или нет? — спросила она, сбегая по лестнице на первый этаж.
Именно стрелка, пулевые отверстия в стенах не оставляли в этом ни малейших сомнений.
Я выругался, но отлип от стены и бросился вслед за Елизаветой-Марией. Выбежав на улицу, мы со всех ног рванули к дому через дорогу. Я вскинул револьвер, беря на прицел окна, но движения в них не уловил, в глаза бросилось только темное пятно под самой крышей.
Елизавета-Мария первой ворвалась в особняк с саблей наголо и с ходу прижала к стене какого-то тщедушного мужичка.
— Где он?! — прорычала она. — Говори!
— О чем вы?! — опешил насмерть перепуганный бедолага.
Я взглянул на доску со списком жильцов и подсказал:
— Квартиросъемщик с третьего этажа, окна выходят на улицу.
— А что, собственно…
К мужичку начала возвращаться уверенность, но Елизавета-Мария вмиг взяла его в оборот:
— Извращенец с подзорной трубой, который следил за мной в ванной, где он?!