Всеблагое электричество
Шрифт:
— Сожалею, господин Витштейн съехал из отеля вскоре после вас.
— Еще раз благодарю, — улыбнулся я и направился к черному ходу. Через центральный гостей на улицу по-прежнему не выпускали.
Рамон Миро нагнал меня на заднем дворе и тихонько поинтересовался:
— Что удалось узнать?
Я надел фуражку и произнес:
— Линч. Тебе не кажется знакомой эта фамилия?
Крепыш ненадолго задумался, потом качнул головой.
— Нет.
А вот меня не оставляло ощущение, будто я слышал эту фамилию
Но где я мог ее слышать?
— Точно! — Я даже прищелкнул пальцами, ухватив нужное воспоминание.
Линч. Шон Линч. Я как раз сдавал ключ от номера, когда рыжеволосый ирландец — именно ирландец, точно такой акцент был у моей бабки, — сообщил портье, что его ожидает Авраам Витштейн. Тогда я и узнал о присутствии в отеле иудейского банкира.
— В чем дело? — заинтересовался Рамон Миро.
— Вспомнил, почему кажется знакомой эта фамилия. Но это вряд ли нам что-то даст… — покачал я головой и вдруг замер, осененный внезапной догадкой.
Сбежавшего стрелка управляющий описал Елизавете-Марии как худощавого и рыжеволосого уроженца Британских островов, и, насколько я помнил, именно так и выглядел посетитель Авраама Витштейна.
Не может ли оказаться, что Рой Ллойд и Шон Линч — один и тот же человек?
Рамон Миро обернулся и склонил голову набок. В его черных глазах мелькнул огонек интереса.
— Судя по вытянувшейся физиономии, Лео, ты охвачен очередной гениальной идеей, — с некоторой даже опаской предположил крепыш.
Я похлопал его по плечу и зашагал дальше.
— Думаю, сумею раздобыть портрет убийцы.
— Портрет? — скептически скривился Рамон. — Население Нового Вавилона превышает десять миллионов человек! Что даст нам портрет?
— Пообщаешься со своими друзьями в Ньютон-Маркте, — подсказал я. — В прошлый раз это сработало.
— В прошлый раз нужный человек был преступником и состоял на учете.
— Рамон, какова вероятность того, что охотой на людей занимается добропорядочный обыватель?
Но моего приятеля этот аргумент не пронял.
— Слишком чистая работа для простого головореза, — заупрямился он. — Больше похоже на действия кадрового военного.
— Значит, в первую очередь стоит обратить внимание на ирландских националистов и отставников британских колониальных войск. Сможешь это устроить? Если не получится, придется обходить оружейные магазины. Использованный калибр, мягко скажем, не слишком распространен в Европе.
— Ладно, — вздохнул Рамон. — Где ты добудешь портрет?
Я взглянул в сыпавшее моросью небо и решил, что сегодня застать Шарля Малакара на Римском мосту уже не получится. Слепой рисовальщик терпеть не мог работать под дождем.
— Едем на площадь Бальзамо! — решил я и направился к броневику.
7
Площадь
Некогда здесь стояла самая знаменитая тюрьма Нового Вавилона, но падшие сровняли ее с землей, когда взбунтовались заточенные там узники. Впрочем, большинство историков сходилось во мнении, что противостоял тогдашним властителям мира один-единственный человек — самозваный граф Калиостро, знаменитый авантюрист и мистик, переведенный сюда из замка Льва.
Я не любил это место, оно раздражало меня своей неправильностью, но иногда просто не оставалось выбора: Шарль Малакар облюбовал под жилье темную каморку на втором уровне подземелья, возникшего из-за ушедших под землю окрестных домов.
— Сходить с тобой? — спросил Рамон, встав на ржавую вентиляционную решетку. Внизу горели огни подземной улицы, играла музыка, ходили люди.
— Нет, скоро вернусь, — отказался я и направился к ближайшему спуску в подземелье.
Ступени каменной лестницы были оплавлены, из-за дождя подошвы ботинок так и скользили на них, приходилось держаться за вбитые в каменную кладку железные костыли.
Первый уровень подземелья освещали редкие газовые фонари, но сегодня полумрак помещения показался куда более густым, нежели обычно. Через решетки в потолке разве что не капала вода, солнечного света не было и в помине.
Я убрал темные очки в карман и знакомой дорогой отправился к жилищу рисовальщика, не обращая внимания на крики назойливых зазывал. Хитроумные мошенники конкурировали здесь с непризнанными изобретателями, но результат общения и с теми и с другими был совершенно одинаков и заключался в опустевшем кошельке. И это если повезет не отравиться чудодейственным эликсиром или не угодить в полицейский участок с украденным из музея экспонатом.
Впрочем, вас могли оглушить и скинуть в один из здешних бездонных колодцев, попросту позарившись на новые ботинки.
Когда впереди послышались шум и крики, я отступил к стене и сунул руку в карман с револьвером, но тревога оказалась напрасной: по проходу промчался какой-то местный сумасшедший в грязном рубище и с копной давно не мытых волос.
— Сиятельные — суть порождения диавола! — на бегу вопил он во всю свою луженую глотку. — Диавол раскидал по земле свое отравленное семя, и выросли из них мерзкие уроды с мертвыми глазами убийц!
Псих скрылся за поворотом, а я огляделся и с немалым удивлением отметил, что никого из местных обитателей эти крамольные крики нисколько не удивили, словно подобные разговоры были здесь делом обычным и привычным. И сразу вспомнились вышибалы игорного дома на Максвелл-стрит.