Всеблагое электричество
Шрифт:
Впечатленный немалым даже по местным меркам размером чаевых бармен не стал отказывать щедрому посетителю в телефонном звонке, и я воспользовался стоявшим на стойке аппаратом. Первым делом попросил телефонистку соединить меня с резиденцией маркиза Монтегю и велел снявшей трубку горничной пригласить к телефону молодую госпожу.
— Как вас представить? — поинтересовалась служанка.
— Скажите, звонит Лев, — представился я своим новым именем.
На несколько минут в трубке воцарилась перемежаемая шорохом помех тишина, а затем послышался звонкий девичий голос, заглушить тревогу в котором не смогло даже плохое качество связи:
—
— А что происходит? — обмер я.
— Вчера позвонила Мари, она сказала, тебя разыскивала полиция!
— Так и есть, — подтвердил я, старательно удерживая на лице беспечную улыбку. — Я тебе рассказывал, с чем это связано.
— О-о-о! — протянула Лилиана. — Все плохо?
— Все будет хорошо. Просто поживи какое-то время у родителей. Я буду звонить.
— Скажи, где ты, я приеду!
— Лили… — вздохнул я. — Я ношусь по городу, как Белый Кролик! Столько всего надо сделать, а я опаздываю всюду на день или два. Позвоню тебе вечером, хорошо?
— Обещаешь?
— Обещаю. Только верь в меня, хорошо?
— Я тебя люблю, Лео!
— Я тоже тебя люблю, Лили.
С печальным вздохом я прервал звонок и позвонил в контору Рамона Миро. Этот разговор вышел куда более деловым и лаконичным.
— Достал? — спросил я бывшего напарника.
— Достал, — подтвердил тот. — Встретимся через два часа на моем последнем месте работы. Успеешь добраться?
— Успею.
Я опустил трубку на рычажки, поблагодарил бармена и вышел на улицу, не забыв прихватить стоявший в ногах чемоданчик. С площади уходить не стал и легкой походкой беспечного гуляки зашагал к громаде «Бенджамина Франклина». Но направлялся я вовсе не в отель, меня привлекло выставленное неподалеку ограждение. На красноватой гранитной мостовой там чернели пятна копоти и потеки машинного масла. Осколки ветрового стекла и кровь, если она была, уже убрали.
Ткнув носком ботинка попавшийся под ногу обломок какой-то шестерни, я остановился и огляделся по сторонам, оценивая возможные пути отхода анархиста, метнувшего бомбу в экипаж главного инспектора. Насколько удалось выяснить из газетной передовицы, охранники слишком поздно открыли огонь по беглецу, и тому удалось скрыться в соседнем переулке. Немногочисленные очевидцы утверждали, что оттуда бомбист укатил на велосипеде.
Ничего полезного осмотр вчерашнего места преступления не дал; я опустил пониже на лоб козырек фуражки и зашагал прочь, но тут на глаза попался упитанный дядечка в сером плаще, который отпирал дверь кондитерской с затейливой надписью: «Императорское бланманже» на вывеске. Вслед за ним я прошел в торговый зал и задумчиво оглядел заставленную разнообразными сладостями витрину.
Леденцов не хотелось. Хотелось шоколада, но здесь его не было и, по понятным причинам, быть не могло.
Пока я определялся с выбором, приказчик сменил плащ на белоснежный халат и горестно вздохнул:
— Я ничего не видел! И уже сказал вчера об этом вашим коллегам!
Он явно принял меня за полицейского, и я его в этом заблуждении разубеждать не стал, только усмехнулся:
— Мой вам совет: никогда не говорите, будто ничего не видели. Звучит очень подозрительно.
Затем я попросил взвесить двести граммов сливочных ирисок, расплатился и покинул кондитерскую, оставив приказчика окончательно сбитым с толку.
Ирис оказался очень даже неплох. Размеренно работая челюстями, я
Мною овладело лихорадочное оживление. Взбодренный кофеином и взбудораженный грядущей акцией мозг заставлял надпочечники выбрасывать в кровь просто невероятное количество адреналина, и от этого меня начало явственно лихорадить.
Дьявол! Неужто и в самом деле пришлась по вкусу роль цепного пса будущей императрицы?!
Думать так не хотелось; я мысленно обматерил альбиноса и вытащил из бумажного пакета очередную конфету. Вязкий ирис позволил если не полностью побороть волнение, то хоть немного успокоиться, поэтому в подземку я спустился уже решительным и собранным.
Поехал в порт.
На одной из тамошних барахолок я приобрел карманный хронометр с секундомером и детскую коляску с откидным верхом, которую после не слишком долгого торга выкупил за смешную сумму в четыре с половиной франка. Покладистость жуликоватого продавца объяснялась просто: несмотря на презентабельный внешний вид, коляска была изрядно побита жизнью, а ее колеса не только жутко скрипели, но и частенько заедали.
И если визг ни на что особо не влиял, то последнее обстоятельство не устраивало совершенно. Пришлось купить заодно масленку, ветошь и напильник, а затем откатить свое новое приобретение в глухой закоулок поблизости и привести втулки колес в пригодное для использования состояние.
Протерев коляску и руки ветошью, я натянул брезентовые перчатки и отправился на набережную. Прошелся мимо Риверфорта вверх по течению реки, немного постоял на обзорной площадке у парапета и двинулся в обратный путь. Тротуар там шел под уклон и, когда я отпустил ручку, коляска, подпрыгивая и трясясь на неровной мостовой, покатилась к мосту сама собой.
Я не стал ее останавливать, просто пошел рядом и лишь у выезда на дорогу ухватился за ручку и придержал, не дав соскочить на проезжую часть. От ближайшего фонарного столба до моста коляска катилась ровно двенадцать секунд. Узнаю, как быстро проезжает мост самоходный экипаж, — и дело в шляпе.
Пусть я больше и не чувствовал чужих страхов, да только не требовалось обладать талантом сиятельного, чтобы знать наперед реакцию водителя, когда он поднимется на изгиб моста и увидит выкатившуюся на дорогу детскую коляску. Сомнений быть не могло — водитель ударит по тормозам. Но сразу экипаж не остановится, инерция заставит его продолжить движение, и тогда в игру вступлю я, цепной пес императрицы…
Тьфу, чтоб этого выродка беловолосого разорвало! Вот ведь привязалось!
Коляску я спрятал в кустах неподалеку от Риверфорта и отправился на встречу с Рамоном в надежде, что вездесущие мальчишки не успеют отыскать ее за время моего недолгого отсутствия. Но даже если отыщут — ничего страшного: ближайший блошиный рынок располагался всего в пяти минутах ходьбы, сумею отыскать замену и вернуться.
Конечно, опасно столь откровенно светиться вблизи места преступления, но, если все выгорит, принцесса найдет способ направить следствие в нужном направлении, главное, не оставить против себя железных улик. В случае же неудачи о полицейском преследовании волноваться и вовсе не будет никакой нужды.