Всеблагое электричество

Корнев Павел Николаевич

Я перебежал к углу дома и только взялся за водосточную трубу, как сзади подскочил постовой.

— Стой! — крикнул пузатый усатый констебль и протянул руку, но я уже уперся носком ботинка в прибитый к стене жестяной хомут и одним резким рывком закинул себя наверх. Там спешно ухватился за следующее колено, подтянулся, вновь оттолкнулся ногой и взгромоздился на каменную ограду, поверху которой, на мою удачу, не вмуровали ни железных штырей, ни битых бутылок.

— Слезай оттуда, поганец! — взъярился полицейский. — Слезай немедленно, кому сказано!

— Спокойствие,

милейший! Всенепременно слезу, дайте срок! Только отдышусь самую малость!

— Уж я тебе! — пригрозил констебль дубинкой и врезал ею сунувшегося по моему примеру к водосточной трубе газетчика. — А ну пшел отсюда!

Пока полицейский отвлекся, я перебрался к парню с тетрадкой и окинул взглядом открывавшуюся с высоты картину. Та не порадовала.

Почтенные господа Фойл и Морс могли спать спокойно — горела не их Ссудно-сберегательная контора, а замерший посреди улицы полицейский броневик. Нос самоходной коляски был разворочен взрывом порохового движка, из распахнутой дверцы вовсю валили клубы черного дыма. Стволы гатлинга в повернутой набок башенке бессильно уставились в небо.

Но пострелять пулемету все же довелось: двери ссудной конторы были пробиты длинной очередью, а на залитых кровью ступенях валялось два безжизненных тела. Еще один покойник замер немного дальше по тротуару. Стена дома за ним была выщерблена и забрызгана красным.

И что это было? Налет?

Тут и там с важным видом вышагивали высокие полицейские чины, суетились сыщики в штатском, делали снимки фотографы. Без лишней спешки осматривали место преступления криминалисты: кто-то собирал стреляные гильзы, кто-то складывал в бумажные пакеты оружие убитых.

Неожиданно прогрохотало несколько частых выстрелов, и все пригнулись, но тревога оказалась напрасной: просто огонь в броневике добрался до остатков боекомплекта и начали разрываться патроны.

Мой сосед от испуга едва не сверзился вниз; я решил воспользоваться случаем и обратился к нему:

— Любезный, а что здесь произошло?

Парень поспешно закрыл тетрадь, в которой зарисовывал место преступления, и указательным пальцем поправил насаженное на переносицу пенсне.

— А вы кто?

— Вкладчик, — указал я на Ссудно-сберегательную контору. — Хотел деньги снять, а тут такое!

— Ну, сегодня вам денег точно не видать.

— Так что здесь произошло?

— Так вы у них спросите, — указал парень вниз. — Я справок не даю.

Я усмехнулся.

— Знаешь, малыш, если самую малость подтолкнуть тебя в спину, вон тот усатый констебль будет просто на седьмом небе от счастья! Так сыграем в Шалтая-Болтая или поговорим?

Мой сосед глянул на меня уже не столь надменно, но и на уступки не пошел.

— Это неконструктивно! — объявил он. — Мы можем упасть вместе, но даже если нет, вы этим ничего не добьетесь! Логика!

— Никогда не стоит недооценивать желание ближнего сделать тебе гадость, только лишь потому, что он может себе это позволить, — наставительно заявил я, потом спросил: — Студент?

Парень кивнул. Я протянул ему мятую пятерку.

— Так что здесь произошло?

Студент от легких

денег отказываться не стал.

— Похоже, социалисты взяли очередной банк, — сообщил он и соизволил поделиться подробностями: — Полицейские говорят, в контору вошло полдюжины человек, персонал и посетителей они загнали в кладовку. Но кто-то обратил внимание на запертые двери и кликнул постового. А тот, не будь дурак, вызвал подкрепление. Только это ему не помогло.

— А что так?

— Вон! — указал студент на крыльцо. — Видишь белый контур на брусчатке? Это он. В морг увезли. Как и всех из броневика. Чем-то серьезным по нему вдарили.

— Ушли?

— Троих положили, остальные ушли. И все хранилище вывезли.

Я чуть с ограды не сверзился.

— Что?!

— Ну да, — простодушно подтвердил студент. — Вывезли. У них грузовик был. Водитель в переулке ждал.

— В газетах пишут, что социалисты берут только наличные, — возразил я, не желая верить в случившееся.

— А тут в хранилище полезли, поэтому так долго и провозились.

Нестерпимо захотелось со всего маху врезать кулаком по каменной стене дома, но я сдержался. Заставил себя выдохнуть и успокоиться. В конце концов, это все только предположения, основанные на подслушанных разговорах констеблей. Что именно произошло внутри, постовые знать не могли. И даже если грабители вскрыли частные ячейки, едва ли они позарились на непонятные бумаги.

Выкинули бы их, не потащили с собой.

Выкинули. Не потащили.

Если только это случайный налет. Если их не навели намеренно.

Но откуда? Кто мог об этом знать? Софи никому не говорила, где хранит бумаги. Она не сказала этого даже мне!

Или кому-то все же сказала?

Студент неожиданно встрепенулся и указал на усатого констебля и двух его сослуживцев, которые несли к забору деревянную лестницу. Не иначе мы попались на глаза кому-то из высокого руководства.

— Это за нами! Пора делать ноги!

Парень свесился во внутренний дворик, разжал руки и приземлился в кучу какого-то хлама. Выругался и захромал в обход дома.

— Оревуар, милейший! — отсалютовал я усатому констеблю и спрыгнул вслед за студентом.

Больше мне здесь ловить было нечего. Придется Софи задействовать свои связи в полиции. Но сомневаюсь, очень сомневаюсь…

Часть третья

1

Все было плохо, оставалось лишь понять, насколько именно.

В ограбленную контору, несмотря на все требования, сыщики пропустить Софи категорически отказались, поэтому сразу проверить сохранность ячейки не получилось. Уже из «Сирены» кузина принялась обзванивать прикормленных полицейских, но те ничем помочь не могли, поскольку расследование налета забрали себе сыщики Ньютон-Маркта. Слишком сильно настаивать на своем Софи не решалась из опасения вызвать совершенно неуместные сейчас подозрения, но в итоге один из чинов пообещал прояснить ситуацию. Тогда Софи оставила меня на телефоне, а сама отправилась переодеваться в костюмерную.